Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– А если денется? Такие «лесные конунги» долго не живут. Одно из двух: или его убьет кто-то другой и лишит нас подвига, или Кощей так усилится, что на него будет нужно настоящее войско. Нет, если это наш Кощей, то его надо брать, пока он не укрепился.
– А если не ваш? Вы зря потеряете время.
– Пойдем проведаем лошадей! – вздохнул Бер и встал. – Я слишком редко вижу моего отца, чтобы ссориться.
– Ты знаешь, что я прав! – полетело им вслед.
Торлейв подавил вздох, снимая с крюка свой кожух. Мистина любил его, как отец, но выражалась эта любовь совсем иначе: Мистина верил в его способности и давал возможности их развивать. Такой вот воркотни, пронизанной любовью, от него никто не слышал, и она трогала сердце, рождая смутную зависть.
Накинув кожухи, два брата вышли из жилой избы во двор. Тородд обосновался в хорошем месте – на красивом холме над Днепром, близ речки Смольни. Но кто кому дал имя – племя смолян речке или наоборот, у стариков согласия не было. Иные рассказывали, что князь Смолига привел-де племя свое с Дуная-реки и по нему его потомки зовутся смолянами. Показывали даже место, где ему открылся источник и тем дал знак остановиться и основать город, а город тот в древности звался Смоленец. Источник почитался как целебный и вещий, да только, как варяги пришли, пересох – так говорили. От князя Смолиги на горе Смоленец остался пострадавший от времени крепостной вал; в ходе неурядиц между кривичами, русами и голядью город был покинут, укрепления разрушились. В последние пятнадцать лет, когда в Смолянске поселился сначала один брат Ингвара, а потом другой, поверх старого вала поставили тын с боевым ходом, и теперь Смолянск, или Смоленец, как его называли по старой привычке местные жители, хоть и уступал Свинческу величиной и мощью, все же выглядел настоящим городом.
В этих местах к Днепру примыкало множество глубоких оврагов, сейчас засыпанных снегом, а возвышенности между ними местные жители называли горами. Гор этих в окрестностях было десятка три, и каждая носила имя живущего на ней или вблизи рода. Тородд, за годы жизни здесь наслушавшись местных преданий, охотно делился ими по вечерам, радуясь, что теперь у него сразу два любознательных слушателя. Лысой горы смоляне весь год избегали – на ней обитали мертвецы, им в нужные сроки приносили жертвы, чтобы не покидали собственных владений и не тревожили живых. Иные горы были отданы на жительство богам: через Днепр напротив друг друга стояли Девичья гора и Молодецкая, Бабина и Дедова, на каждой из них в урочное время приносились жертвы и проводились гуляния. Тородд рассказал, что по местному обычаю парни и молодцы с той стороны Днепра в Ярилин день должны реку переплыть, чтобы гулять с девушками с этой стороны близ Молодецкой горы, и наоборот, и таким образом они женятся уже много поколений.
«Был бы у нас в Киеве такой обычай, никто б не женился», – пробормотал Торлейв, услышав это.
И пояснил в ответ на удивленный взгляд Бера:
«В Киеве Днепр шириной… да почти до небокрая. Как море. Человеку вплавь не одолеть».
«Как Волхов в самом истоке у Ильменя», – добавил Тородд; из них троих только он видел и то, и другое.
Торлейв и Бер при этом посмотрели друг на друга с одной и то же мыслью: они родились и выросли на противоположных концах долгого пути, что создал Русскую державу, и встретились ровно посередине, чтобы обнаружить, как много у них общего. Само то, что они, внуки общего деда Вальгарда, живут в таком отдалении, показывало, как широко раскинуло крылья племя русь, при всех различиях между югом и севером по-прежнему единое.
На горе Смоленец у Тородда имелось обширное хозяйство с отроками оружными, челядью и скотиной.
– Отец, конечно, прав, – признал Бер, когда они с Торлейвом шли через двор к конюшням. – В Хольмгарде хозяйство куда больше этого, но сейчас за ним некому смотреть. Пока жива была Сванхейд, все шло хорошо, но теперь из семьи там остался только я. Малфа присмотрит, чтобы в наше имущество не запустили ручонки младшие сыновья Ветрлиди и чтобы все не пошло прахом, пока я не вернусь, но у нее свой дом и дети.
– Так может, тебе и правда лучше вернуться? Тем более что невеста ждет…
Упоминание о Малфе Торлейв пропустил мимо ушей: рассказывать, как он чуть было на ней не женился и почему не женился, вовсе не тянуло. Бер тоже не хотел говорить, какое воздействие оказал на непростую судьбу этой удивительной молодой женщины, и в этом тоже сказалось сходство между ними, о чем они так и не узнали.
– Я думал, что мой обет можно считать исполненным. Но я рассчитывал, что дальше это дело возьмет на себя Свенельдов род. Я же не мог знать, что они летом отказались… ладно, не отказались, но дали слово не искать смерти Игмора. Смотри, мы все теперь под обетом! – Бер остановился перед конюшней и повернулся к Торлейву. – Свенельдов род обещал не трогать Игмора, а я обещал не знать покоя, пока он жив. Выходит, ради своей чести мы все должны выполнять свои обеты! Одину неугодно, чтобы я взялся полоть кур и стричь репу…
– Ну а я-то? Если уж мы напали на след…
– Мы пойдем по нему вместе! Если мой брат идет на такое опасное дело, кто такой я буду, если засяду дома кормить сыр и доить шерсть! Тролль зеленый и пес переодетый, да и все.
Торлейв фыркнул от смеха – эту околесицу Бер нес с самым серьезным лицом. Но по существу речь его была вовсе не смешна.
– Но ты уже сделал половину дела, даже больше. Можешь уступить остаток мне без урона для чести.
– Не могу. Я раньше не знал, что у меня есть брат… Ну, то есть знал, но не знал…
– Я понимаю.
– Ну вот. Теперь, когда мы с тобой знакомы, я не могу послать тебя одного ловить эту харю где-то у ётунов в лесах.
– У тебя есть и другие обязанности – и невеста, и весь дом Сванхейд на тебе…
В эти дни каждый из
