Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Торлейв произнес это непринужденно, будто вспоминал предания старины. Но Равдан опять слегка переменился в лице.
– Ты помнишь, мы говорили с тобой – иной раз мир выгоднее войны…
– Кому – выгоднее? – так же мягко вставил Торлейв, пока Равдан подбирал слова. – Не Святославу. Ему ничего не может быть выгоднее, чем военный поход, который принесет ему победу над каганом, цесарский титул, добычу и славу для всего войска и для него самого. Он в расцвете сил, и ничто не может быть для него дороже ратной славы. Никто на свете не отговорит его от этого похода. Сам Один послал его туда. Это не шутка. Прошлым летом Святослав виделся с Одином ночью на могиле волота, откуда вышел золотой меч Ахиллеуса. Святослав намерен стать цесарем, а для этого ему нужна победа над каганом. Что такого вы можете ему предложить, чтобы он отказался от этих намерений? Я, его ближайший родич, уверяю тебя: таких сокровищ на белом свете нет. Святослав избрал свой путь и заручился поддержкой богов. Помешать ему не смогу не только я, но и более уважаемые им люди, даже его мать, Эльга. И если так, что вы выиграете, если останетесь в стороне? Только потеряете.
– Но что если он будет разбит? – Равдан подался к нему, сжимая в ладони кубок. – Каган силен. Мне ли тебе рассказывать, каково хазарское войско? Вы, киевские русы, его силу испытали на себе!
– То было полсотни лет назад. Но с тех пор мы стали еще сильнее, и в этот раз мы готовы. Но даже если… – Торлейв на миг поджал губы, – даже если поход его обернется неудачей, – заметь, я в это не верю, – вам не поможет, если вы дома отсидитесь. Если какие-то пути к Хазарской реке восстановились, если, допустим, кто-то из торговых людей встречается с хазарами в Белой Веже или на Дону и без всяких докончаний меняет полон на шеляги, то война разрушит эти пути. Хазары не будут иметь дела ни к какими славянами и русами. И тем, кто, быть может, и ведет торговлю, все же выгоднее поддержать поход, усилить войско своими ратниками и помочь Святославу добиться победы. Ты понимаешь, какую добычу можно взять в Белой Веже, а то и в самом Итиле? В том городе, где лет триста копились сокровища со всего света белого!
Торлейв не сказал прямо «я знаю о ваших делах по торговле полоном», но разговор пошел так, будто Равдан знает, что он это знает. Оставив синий кубок, Равдан встал и прошелся по избе.
– Ты будешь в этом походе? – Пройдясь в одну сторону, он повернулся к Торлейву.
– Если только буду жив и здоров – ни долг, ни честь, ни собственные мои желания не позволят мне уклониться.
– И ты смог бы… помочь кое в чем?
– В том, что не повредит моему князю и моей чести – почему бы и нет?
– Если войско придет на Дон, к Белой Веже… ты смог бы оградить некоторых людей от разграбления?
Торлейв помолчал, соображая.
– Людей… с которыми другие люди ведут дела и хотят вести их дальше?
– Примерно сказать, вроде этого.
– Обещать не могу. Не знаю, как сложится. Но если будет возможность брать выкуп с имущества, чтобы людей оградить от грабежа, то мой отец делал так и в Самкрае, и в Бердаа. Невыгодно совсем разрушать торговые пути и уничтожать людей, имеющих полезные связи. Выгоднее заставить их работать на себя.
– Святослав это понимает?
– Не уверен. Не слышал, чтобы с ним об этом говорили.
– Но ты ведь понимаешь?
– Я-то еще как понимаю! Я понимаю, что если связи налажены, то соболя с Мерянской реки можно везти хоть в Багдад. А я намерен обосноваться примерно на полпути между Итилем и Багдадом – в тех краях, где хотел править мой отец.
– Где это?
– Эта страна называется Арран, она на восточном берегу Хазарского моря. На юг от нее будет Гурган и прочие земли, где добывают серебро и ткут красивые шелка. Туда же выходят торговые пути с востока, из страны Син. Тот, кто владеет этой землей, будет богат, как цесарь.
– Слышала, Орча? – весело спросил Равдан, обернувшись к дочери. – Ты будешь княгиней в очень богатой стране! Будешь ходить по серебру, как по песку, а золотом кормить кур!
Ведома прикусила губу, чтобы не рассмеяться:
– В каждом яйце у этих кур будет по самоцвету!
Рагнора ответила только потрясенным взглядом. Поразило ее не богатство, а отдаленность той земли, куда Торлейв намеревался переселиться. Торлейв видел ужас на ее лице, и ему стало ее жаль.
– Ну а что будет… в Киеве? – Еще раз пройдясь по избе, Равдан снова повернулся к нему. – Я знаю кое-что, чего ты мне не рассказал.
– Да? – Торлейв оживленно поднял брови, словно сам жаждал узнать эти таинственные вести.
– За смерть Улеба Ингваровича… или Мстиславича, это уж вам виднее… на Святослава ополчилась вся родня. Люди ждали, что в Киеве будет большая замятня. Что Святославу придется воевать с Мистиной Свенельдичем. Что в этот раз один из них убьет другого. Они ведь не ладят с тех пор, как Святославу вручили меч, да? Они сталкивались уже не раз. Хоть мы и живем далеко от вас, но торговые гости ездят всякое лето. И мы знаем, что без Орчи их примирения не будет. А это значит, что Святослав не пойдет в поход, если не сможет быть спокоен за свой дом… Не бояться, что не найдет, вернувшись, свой стол уже кем-то занятым.
Торлейв помолчал. К тому, что слухи о киевском раздоре через торговых гостей дойдут и сюда, он был отчасти готов. Но как повернуть дело, чтобы Равдан счел его выгодным для себя?
– Хоть я и ближайший кровный родич Святослава… – начал он. – Или потому, что я его ближайший родич, я желаю ему мира и блага в своем доме, раз уж он избрал путь войны в дальних краях. А для благополучия его дома необходимо, чтобы был мир между ним и его матерью, а еще с Мстиславом Свенельдичем, самым влиятельным из мужей киевских. Своего отца я не знал, он погиб молодым, Свенельдич воспитал меня наравне со своими сыновьями. Эльга и он обладают силой не меньшей, чем Святослав… и сам Святослав это признает. Как ты находишь – выгодно вам, смолянам, чтобы в Киеве имелся человек, равный Святославу по силе, но желающий мира?
– А он может предотвратить этот поход на хазар? – Равдан пристально глянул на Торлейва.
– Предотвратить поход
