Наваждение. Тотемская быль - Александр Владимирович Быков
На следующий день к расследованию подключился сам воевода Иван Францбеков. Он лично осмотрел тело и приказал задержать Дружину Шихова, а всех родственников допросить. Федя, который в то утро сидел в кабаке, был вне подозрений. Маринку Шихову много народу видело в рядах на рынке. Ее, громкоголосую бабу, легко было заметить. А вот Дружина, который дремал в санях более трех часов, поначалу никак оправдаться не мог.
«Может, он жонку свою оставил на рынке, а сам назад, порезал сноху и обратно, как будто бы ничего и не было,» – сомневался подьячий из Тотемской съезжей избы.
Дружину заперли в темницу вместе с татями. Тотчас прошел слушок, что мужик-то душегубец, махнет ножом – и нет человека, с таким надобно поосторожнее, и кулаки у Дружины крестьянские, не воровским тонким пальчикам чета, ударит – убьет насмерть.
Воевода отписал в Москву грамоту насчет этого дела. А сам распорядился допросить накрепко крестьянишек окрестных деревень верст на десять в округе и больше, не слышал ли кто чего, не знает ли про смертоубийство? Отдельно было велено выспрашивать, не учинялись ли Аленке какие-либо притеснения от мужа или родичей.
Мертвое тело выдали матери покойной.
«Куда Аленку везти хоронить? Везде откажут в отпевании, нельзя, самоубийство – великий грех».
И тут убитая горем женщина вспомнила про попа на Воскресенском погосте, у которого в дому игумен просителей принимал, Аленка говорила ей, что батюшка хороший.
«Может, сжалится, похоронит горемычную у церкви Божией и отпоет, как заведено, ведь никто не знает, откуда ей смерть приключилась, была ли корысть в смертоубийстве или нет».
Деревенский поп положенный в таком случае посул не принял, отпел бедную молодуху бесплатно, как невинно убиенную, и разрешил похоронить в церковной ограде с краешку. Крест поставили невысокий, неприметный. Пройдет пара лет, и забудется, что смерть Аленкина была без причастия, непонятно по чьей воле.
Кое-кто из прихожан осуждал батюшку, но большинство судило так: «Коли есть сомнение в чем-то, пусть будет указ сверху, а коли нету указу, все сделать по-тихому надлежит. Покойница зла никому не сделала. Пусть и лежит с Богом в ограде».
Несмотря на усилия сыскных людишек, следствие не смогло найти виноватого: никто ничего не видел и не слышал. Один мужик вспомнил, что шла как-то Аленка к матери в Устье-Печенгское, и он ее подвозил до деревни. Так что это за грех? О том, что жаловалась тогда Аленка на мужа, он тоже не сказал.
Соседи по деревне Оська Андреев с сыновьями крест целовали, что никакого худа не видывали и ничего слыхом не слыхали.
Сыскные, конечно, знали, что на соседском деле головою выдачи нет, и правду узнать можно только под пыткой. Но пытать без должного повода было некого. Даже Дружина Шихов, как выяснилось, никуда не уезжал с торга, спал в санях, нашелся тому свидетель, и не один. Выходит, не виноват он.
Однако до ответа из Москвы воевода решил не выпускать старшего Шихова. Тот бил челом, что вины его нет, сетовал на то, что не сможет вспахать и засеять землю, не помогло. Взрослый сын есть, – говорили ему, – пусть он и пашет.
И тут Дружину осенило. Он объявил явку о чем-то важном.
«Ну, наконец, что-то вспомнил», – подумали на Съезжей.
– Надлежит допросить по делу игумена Галактиона, – доложил Дружина подьячему, – он знает, почему Аленка руки на себя наложила.
Послали за игуменом, дело важное!
– Правда ли, что покойная молодуха у тебя на исповеди была перед самой кончиной?
– Не так, что бы так, – загадочно произнес Галактион, – но была.
– Что-то сказать хотела, или, может, о чем спросить? – поинтересовался сыскной.
– Это тайное, – начал было игумен.
– Так дело-то государево, смертоубийство, ждем грамоту из Москвы, а вдруг запросят всех туда и тебя тоже!
– Мне не мочно ехать такую даль никак, – сразу же переменил мнение Галактион, – раз дело государево, скажу.
Хотела покойница в монастырь постригчись. Но я отказал ей.
– За младостию лет?
– Не токмо, но и не без этого.
– За что же еще?
– Смутила она меня зело.
– Чем же, батюшка, можно монаха смутить молодухе?
– Словом лукавым.
– Скажи уже, не томи.
– Скажу, раз так. Говорила Аленка эта, что жить ей с мужем нельзя никак, потому что живет она с нечистым!
Подьячий оторопел от неожиданности. Дело принимало совсем другой оборот. Кто же не слышал историй, как нечистая сила к девкам и молодым бабам льнет. Думали сказки, нет – правда.
Игумена отпустили, Дружине сделали послабление, стали разрешать выходить на двор на солнце греться, в баню сходить раз в десять ден. Ждали указа из Москвы.
* * *
В начале августа наконец-то пришла грамота из стольного града. Дружина Шихов был освобожден из-под стражи, как невиновный, смерть Аленки было приказано считать самоубийством. На том и делу конец. Про нечистого, был он, или не был – никто и не вспомнил.
Дружина вернулся домой в Павлецово и не поверил глазам. Пашни были не паханы, жито не сеяно, а двор стоял пустой.
– Где же наши, куда подевались? – спросил Дружина соседей.
– Так нет их, уже давно, съехали назад в свою деревню Криволаповскую, еще снег не сошел, так и сволочились со всем скарбом.
Шихов покачал головой. Семейство, конечно, не могло знать, что его отпустят со Съезжей после смертоубийства снохи. Он-хозяин дома, с него и спрос. Такое бывало нечасто, чтобы вот так выйти подчистую после такого страшного дела. Он никого не винил, съехали, значит, была нужда.
Дружина обошел двор. Нежилой дом выглядел уныло, все здесь как будто умерло вместе с Аленкой.
Шихов пришел на то место, где обнаружил бездыханное тело снохи, и увидел мелкие цветочки, покрывшие землю. Никогда тут цветов не росло. Дружина поёжился и вдруг заметил на коньке дома черную птицу. Ворон! А может нет? Может, это нечистый превратился в черную птицу и караулит место своего злодеяния. Ворон – птица лесная, редко, когда к людям залетает.
Дружина зашел в дом. Неуютно, какие-то звуки, запах нежилого. Сзади его хлопнула дверь, как будто ее кто-то закрыл. Шихов пнул ногой, дверь отворилась, не заперта. Больше в доме он находиться не мог. Он чувствовал чей– то взгляд, кто-то следил за ним из каждого угла, шептался за спиной и скрипел половицами.
Шихов поспешил на улицу, увидел солнце. На сердце отлегло.
Но как жить теперь в этом доме? Нечистый, который свел в могилу Аленку, скорее всего никуда не делся, он тут и теперь ищет другую жертву. Не поэтому ли Маринка с
