Мифы и загадки Октября 1917 года - Юрий Васильевич Емельянов
Как расхищали российский золотой запас
Лен, кудель, пакля, поделочная кость, шкуры и даже меха не были самыми ценными богатствами, которыми стремились овладеть интервенты. Уже к началу разведывательной миссии Моэма и его чешских спутников было известно, что в Казани, расположенной на Транссибирской железной дороге, с 1915 года спрятана большая часть золотого запаса России. После начала наступления немецких и австрийских войск в 1915 году и занятия ими Польши, Литвы, части Латвии царское правительство приняло решение эвакуировать золотой запас империи в глубь страны. Меньшая часть золотого запаса была переправлена в Нижний Новгород. Наибольшая часть – в Казань, где золото и другие ценности были размещены в подвалах местного отделения Государственного банка.
Правда, к началу Февральской революции не все золото России было сосредоточено в Казани и Нижнем Новгороде. Немало золота оставалось в Петрограде, Москве, а также в ряде губернских центров страны. Об этом свидетельствовало принятое в октябре 1917 года решение правительства А. Ф. Керенского о переводе части средств Государственного банка за границу. За несколько дней до начала Октябрьской революции золото в слитках на сумму 5 миллионов рублей было погружено в поезд «особого назначения» и направлено через Петроград и Финляндию в Стокгольм.
Разбазариванию российского золота был положен конец, когда 27 декабря 1917 года собственность Государственного Казанского банка, как и других банков России, была национализирована декретом Совнаркома. Эвакуация же золота из центральной части России была продолжена уже во второй половине февраля 1918 года после начала германского наступления.
В мае 1918 года было принято решение Совнаркома о сосредоточении золота в Казани, как самом безопасном месте Советской республики. В мае в Казань прибыли партии золота из Тамбовского, Московского, Самарского отделений Госбанка. Одновременно в Казанский банк была доставлена новая партия ценностей из Петрограда, в том числе драгоценности Монетного двора, Главной палаты мер и весов и Горного института. Хотя 25 мая по всей Транссибирской железной дороге вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса, золото продолжало поступать в Казань.
По мере расширения чехословацкого мятежа становилось очевидным, что Казань перестала быть надежным местом для хранения золотого запаса страны. В середине июня 1918 года по распоряжению В. И. Ленина главный комиссар Народного банка республики Т. И. Попов предписал Казанскому банку подготовиться к возможной эвакуации ценностей в Нижний Новгород, где уже находилась часть золотого запаса страны. С этой целью началась спешная замена прогнивших от времени мешков, в которых хранилось золото с 1915 года.
Однако 27 июня в разгар подготовки к эвакуации золотого запаса главком Восточного фронта М. А. Муравьев вызвал к себе управляющего Казанским отделением Государственного банка Марина и потребовал прекратить приготовления к вывозу золота, так как это, мол, провоцирует панические настроения. Узнав об этом, Попов из Москвы немедленно потребовал продолжить подготовительные работы, телеграфировав: «Не обольщайтесь самохвальством Муравьева». Тогда Муравьев стал готовить перевозку золота не в Нижний Новгород, а в Симбирск.
К тому времени помимо чехословацкого корпуса готовы были к приведению в действие и другие мины, заложенные Моэмом и британской разведкой осенью 1917 года. Как свидетельствовали воспоминания руководителей чехословацкого корпуса, они продолжали поддерживать хорошо законспирированные связи с правыми эсерами. К этому времени Б. Савинков сумел создать подпольный «Союз защиты родины и свободы» при участии сотен офицеров царской армии. «Союз» объединял многотысячные войсковые части, разбитые для конспирации на группы по 5–6 боевиков. Крупные формирования имелись в Москве, Казани, Костроме, Ярославле, Рыбинске, Калуге и других городах. После того, как Моэм отбыл из России, финансовое обеспечение Савинкова и его сторонников перешло к послу Франции Ж. Нулансу. В отличие от Моэма, посол был скуп и «Союз» постоянно нуждался в средствах. Однако руководство чехословацкого корпуса проявило бОльшую щедрость, поделившись с савинковцами средствами, которые они получали от Англии и Франции. Когда члены «Союза» сидели на полуголодном пайке, деньги им доставил ближайший помощник Масарика И. Клецанда. По свидетельству одного из заговорщиков Деренталя, эти средства «сразу позволили повести дело на широкую ногу».
Однако поскольку Нуланс оставался главным источником средств, на которые существовали члены «Союза», то он стал приказывать, чтобы в начале июля началось восстание в Ярославле и Рыбинске. Савинков возражал, исходя из того, что в этих городах у «Союза» были сравнительно слабые организации, и настаивал на том, чтобы первыми выступили члены «Союза» в Калуге. Однако Нуланс стоял на своем, так как полагал, что в начале июля в Архангельске высадится десант союзников и восстание в Ярославле откроет путь интервентам к Москве.
6 июля под руководством Савинкова начался мятеж правых эсеров в Ярославле. Ход мятежа показал не только наличие организационных связей савинковцев с чехословаками, но и с «белой гвардией», выступившей на Юге страны. В своем первом приказе по городу мятежный полковник Перхуров сообщал о том, что он действует «на основе полномочий, данных главнокомандующим Добровольческой армии, находящейся под верховным главнокомандованием генерала Алексеева». Очевидно, что заработали связи, установленные еще в ходе заговора Моэма.
Дальнейшие события показали, что Нуланс ошибся: десант союзников в Архангельске произошел лишь в начале августа, а мятеж малочисленных организаций «Союза» в Ярославле, Рыбинске и Ростове был подавлен в конце июля через 16 дней после его начала.
Не исключено, что одной из целей выступления савинковцев был Нижний Новгород, где находилась часть золотого запаса республики. После же разгрома ярославского мятежа Савинков нелегально прибыл в Казань. В его воспоминаниях, опубликованных посмертно в 1928 году в эмигрантской газете «Воля России» (Прага), он писал: «Решил ехать на Волгу. Надеюсь, что казанская организация будет счастливее, чем рыбинская, и что мы своими силами возьмем город». Савинков полагался на 5 тысяч бывших царских офицеров, находившихся в Казани; многие из них входили в подпольное отделение «Союза защиты родины и свободы». Однако попытка Савинкова захватить Казань и золотой запас страны провалилась.
Ярославский мятеж, которым руководил правый эсер Савинков, произошел в тот же день, когда его бывшие однопартийцы из левых эсеров устроили мятеж в Москве. 24 июня ЦК левых эсеров принял решение о проведении террористических актов против германских дипломатов с тем, чтобы спровоцировать «революционную войну» против Германии. На своем III съезде (28 июня – 1 июля) левые эсеры приняли решение «всеми доступными средствами выпрямить линию
