Вечный Китай. Полная история великой цивилизации - Адриано Мадаро
С такими мыслями я прибываю в аэропорт Урумчи в жаркий июльский день. Несмотря на двухчасовую задержку из-за смены часовых поясов, мой желудок настойчиво требует обеда. Поэтому мы останавливаемся в отеле Saiwai Jiangnan, где в забронированном номере нас ждет роскошное пиршество, которое мы поглощаем с большим удовольствием. Впереди у нас трансфер в Шихэцзи – двухчасовая поездка на северо-запад, в большой город на краю пустыни Гурбантунггут[241], а затем ужин и прогулка по соседней центральной площади.
По дороге, пока холмистая местность по обе стороны стремительно сменяется бескрайней пустыней, я спрашиваю нашего гида Чжан Наня, обязаны ли члены корпуса участвовать в военных учениях. Он объясняет, что солдаты первого поколения, перешедшие на гражданскую службу, были освобождены от обязанностей в системе национальной обороны и больше не являются частью вооруженных сил. Сегодня же ополченцы, входящие в состав корпуса, продолжают проводить регулярные учения, как и все другие военизированные подразделения в стране. На мой вопрос, как можно отличить ополченцев от прочих граждан, он отвечает, что на улице их не отличить: это обычные люди – клерки, рабочие, крестьяне, владельцы магазинов, все они добровольно вступают в ряды и получают воинские звания, вплоть до генерала, но на деле несут лишь организационную функцию.
Окрестности Шихэцзи украшены зелеными хлопковыми полями, сменяющимися фруктовыми садами. Въезд в город лежит через широкую дорогу, заложенную в середине 1950-х годов для транспортного потока, невиданного даже в Европе. Но проектировщики Шихэцзи мыслили масштабно.
Лу Синь с ухмылкой указывает мне на фруктовые деревья по обе стороны широкой дороги, которые генерал Ван Чжэнь распорядился посадить на радость горожанам. Он замечает, что каждый сможет собирать яблоки, груши, сливы и грецкие орехи, когда они созреют. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он хотел бы спросить, где еще в мире можно встретить такое, но он лишь восклицает: «Китай есть Китай, правда?» Бесплатные фрукты на деревьях вдоль дорог привели его в восторг. Лу Синь удивительно точно подметил двойственность Китая. Рядом с ним я научился смотреть на вещи с двух точек зрения: практической и на первый взгляд бесполезной, но способной в итоге пригодиться.
Это не игра слов, а суть китайской сущности, философия противоположностей или разделения единого на два. Великий писатель Лу Синь, незабвенный автор «Подлинной истории А-кью» и почти полный тезка моего приятеля, был глубоко сведущ в этом вопросе. Непросто объяснить эту мысль тем, кто не обладает глубоким пониманием китайской ментальности. Не уверен, относится ли это и к молодому поколению, поглощенному западной модой, но Лу Синь, к счастью для меня, воплощает в себе две, казалось бы, противоположные сущности. В детстве, как я уже упоминал, он получил традиционное конфуцианское образование мелкобуржуазного класса, в юности был «красным гвардейцем», в молодости – «реформированным» студентом университета, а в зрелом возрасте стал бизнесменом по западным капиталистическим стандартам. Мог ли я найти более подходящего китайского наставника, чем он?
До середины прошлого века, за исключением редких оазисов, питаемых подземными водами горных хребтов Тянь-Шань на севере и Куньлунь на юге, вся территория Синьцзяна представляла собой череду бесплодных пустынь, миллионы лет назад бывших дном моря, простиравшегося от предгорий Памира до восточных районов Монголии. Хорошо известна соленость здешних почв, что является неблагоприятным фактором для сельского хозяйства. Даже сегодня Синьцзян являет собой впечатляющую череду пустынь, но большие зеленые пятна, чередующиеся с ослепительно желтыми песками, которые можно увидеть с самолета, служат доказательством того, что там, где была проведена обработка почвы и подведена вода, даже самая бесплодная пустыня со временем начинает плодоносить.
Честно говоря, меня поразили эти огромные зеленые квадраты, нарисованные настолько идеально, что казались упражнением в геометрическом искусстве. Вот таким и предстает Синьцзян с высоты летнего неба: желтая, местами коричневатая или беловатая земля, «вытатуированная» зелеными компактными квадратами, сотни и тысячи квадратных километров хлопка, кукурузы, подсолнечника, виноградников и помидоров, по большей части окруженных поясами тополей, граничащих с пустыней.
Теперь нам предстоит добраться до дюны, с которой открывается великолепный вид на пустыню Гурбантюнгют, где мы планируем пообедать в близлежащем палаточном ресторане. По пути мы пересекаем зеленую сельскую местность с обширными плантациями помидоров. Мои спутники, подначиваемые Лу Синем, который много знает об Италии, просят остановить две машины, в которых мы едем, и предлагают мне попробовать помидоры, чтобы вынести «итальянский» вердикт. Помидоры действительно хороши и вкусны. Я объясняю друзьям, что такое качество идеально подходит для соуса: плоды небольшие, мясистые, приятного насыщенного красного цвета, с маленькими семенами. Предвидя, что ужин в пустыне может оказаться не столь аппетитным, я решаю воспользоваться возможностью и съедаю четыре или пять помидоров, вызывая восхищение моих друзей.
Даже сочувствующий Чжан Нань, наконец решившийся попробовать один, объясняет мне, что выращивание этого овоща является одним из самых распространенных занятий на фермах, контролируемых Корпусом: более 60 000 акров земли дают свыше 70 000 тонн соуса, который в основном экспортируется в Россию и Казахстан.
Но это еще не все: томатная промышленность Синьцзяна – настоящий столп сельскохозяйственной экономики региона, с объемом производства, превышающим 90 % от общего по стране. Кроме того, ежегодно между Европой и Соединенными Штатами экспортируется 2500 тонн сушеного красного перца чили, весьма характерного для Синьцзяна продукта, наряду с изюмом из Турфанской впадины.
Внезапно поля помидоров сменяются плотной стеной из тополей, напоминающей лес из аккуратных рядов, расположенных так близко друг к другу, что за белыми стволами и густой листвой ничего не видно. За этим последним зеленым пятном открывается пустыня с ее бесконечными дюнами. Поразительно, как резко обрывается возделанная земля, всего за несколько сотен метров переходя от равнины, напоминающей долину По, к бескрайним просторам пустыни Гоби.
До этого барьера из деревьев земля покрыта густой растительностью, дома фермеров скрыты в пышной зелени, поля помидоров чередуются с подсолнечниками, низкорослыми виноградниками и волнами хлопка, среди которых тянутся тенистые ивы и пышные сады, где растут овощи всех видов, тыквы вьются на изгородях, а арбузы и дыни занимают небольшие промежутки между виноградниками.
Вы не ожидаете увидеть пустыню так внезапно, без всякого предупреждения. Сила воды и человеческой воли способна превратить даже самую негостеприимную землю в настоящий земной рай. Моя небольшая свита читает на моем лице изумление, и я чувствую патриотический трепет, объединяющий их перед подвигом, совершенным, а точнее, начатым теми солдатами, которые стали фермерами по долгу выживания.
С панорамной дюны парка Тудинг Менгпо, на вершине которой возвышается небольшая пагода, пустыня Гурбантюнгют предстает пугающим зрелищем – бесконечное море
