Вымирающие виды - Жаклин Мюррей

Ослепляющая боль взорвалась за глазами Шанадара, и он потерял сознание.

Его вырвало прежде, чем он успел открыть глаза. Попытка встать заставила голову закружиться, и он повалился на бок, решив лежать так, пока желудок не успокоится, а мир не придет в равновесие. К нему подошел Умп, его хвост был опущен, но покачивался, а печальные глаза смотрели на члена его стаи.

— Я ненадежен, Умп. Я начинаю здоровым, а потом просыпаюсь в куче. Иногда моя голова кружится так быстро, что меня рвет.

Боль вспыхнула внутри его черепа, обжигая глазницы и наполняя голову горячими иглами. Он бросился к ручью и погрузился по шею в ледяную воду. Онемев щеками, он свернулся на берегу и ждал, пока агония пройдет своим чередом. В прошлом она всегда проходила, но на этот раз становилась только хуже. Ксоса объяснила то, чего не могла его мать.

Твое падение в пред-взрослом возрасте стало причиной пожизненных страданий и способности видеть то, что видят немногие.

От этого хочется умереть, Ксоса.

Ты не умрешь. Это твоя сила. Научись ее контролировать.

Некоторое время спустя Шанадар очнулся снова в пещере. Синяки на руке и боль в плече говорили о том, что Стая Канис притащила его туда. Он хотел поблагодарить их, но они спали, а у очага лежали останки белки. Он пожевал клочки, прилипшие к костям, разломил их ради костного мозга. Он начал готовить свои инструменты к завтрашнему путешествию. Когда он собирал в наплечную суму дорожные припасы, разбросанные в поисках целебных трав, знакомый жар пронзил его голову. Он распространялся, пока он не перестал понимать, почему его череп не разлетелся на куски.

Неужели из-за моего сломанного мозга я могу говорить с Ксосой и Стаей Канис?

Он закричал и рухнул в ошеломленную кучу. Мохнатые тела прижались к его бокам, их успокаивающее дыхание касалось его шеи, а уши время от времени щекотали лицо. Это утешало его… и он погрузился во тьму.

Солнце сияло, яркое и жаркое. Яростный рык вырвал Шанадара из забытья. Он вскочил на ноги, но зверь взвизгнул от боли.

— Умп?

Стон, и больше ничего, затем тьма.

Он проснулся до первого света Солнца. Сделав еще одну и еще одну зарубку на бедренной кости, отслеживающей его путешествие, он порылся в очаге в поисках уголька для дневного перехода.

— Умп. Я готов, если ты готов.

Его стая недовольно зарычала на то, что их потревожили до прихода Солнца. Он прислонился к земляной стене, съел остатки еды Стаи Канис, подражал утренним птицам, и, к своему удивлению, несколько ответили ему.

Он задремал в ожидании, пока Ксоса не закричала:

— Проснись! У нас нет времени!

Часть 5

Перемены

Глава 26

Ю'унг

Ю'унг, Б'о, Криина и Старейший вышли из туннеля. Никто не спрашивал об их решениях, хотя Лаак поймал взгляд Ю'унг и вопросительно поднял ладони. Она проигнорировала его.

Услышит позже, как и все остальные.

Женщины рубили свежую тушу на куски, насаживая их на крепкие палки. Племя собралось у очага, привлеченное ароматными запахами, ожидая, когда мясо сменит кроваво-красный цвет на розовый.

Когда будет готово.

Палки передавали по кругу, члены племени брали, что хотели. Суставы трещали, костный мозг высасывался, а лишние клочки бросали в наполненную водой тыкву, где уже варились тушки птиц, белок и сусликов, убитых молодежью, учившейся метать.

Покончив с едой, все разбились на небольшие группы, чтобы чинить орудия и латать одежду. Одна из женщин показывала, как в другом племени, с которым она встречалась для спаривания, смешивают пчелиный воск и смолу, чтобы получить клей, что легче размягчается на огне.

Ю'унг и Криина вместе растягивали оленью шкуру, расстелив ее мехом вниз. Когда ее вычистят, шкуру раскроят и сошьют из нее накидки и плащи, из кусков поменьше сделают обувь, а из сухожилий сплетут веревки.

Внутри у Ю'унг все болело, в груди стояла глухая боль. Боль эта началась с откровения Криины о партнерстве с Фирсом и стала еще сильнее оттого, что она сказала — а Старейший согласился, — что для спасения от гнева Горы Народ должен уйти. Эта земля была домом для Ю'унг с самых ранних ее воспоминаний. Она знала ее многочисленные цвета и очертания, ее звуки от рассвета до заката, тропы, по которым Койот и Стая Канис пробирались сквозь заросли, и места, где они устраивали свои логова. Она противилась партнерству, потому что это означало покинуть не только Народ, но и это место. Криина однажды ушла и вернулась. В такое трудное время, когда принимались столь судьбоносные решения, как Криина могла думать об уходе?

Ю'унг пробормотала, не разжимая зубов, вцепившихся в шкуру:

— Когда уходит Фирс?

— Скоро, — ответила Криина, но ее внимание уже отвлекло тяжелое дыхание Старейшего.

Ю'унг глухо зарычала.

— Неважно, пойдем ли мы с его Высокими или нет, он говорит, что море без берегов далеко от гнева Горы. Это может стать безопасной стоянкой, пока не минет опасность.

Послышался топот ног.

— Криина! Моего ребенка укусила змея! — Это был новорожденный.

Криина толкнула Ю'унг.

— Иди с Джат. Я беспокоюсь о Старейшем.

Ю'унг втянула воздух сквозь зубы. Не поэтому. Она готовит меня стать целительницей племени.

С ее плеч словно гора свалилась. Хотя она и ценила усилия Старейшего научить ее управлять племенем — навыкам, к которым, как он настаивал, у нее был талант, — это не имело смысла. Она никогда не поведет за собой племя. А потом пришла месть Горы, решившей избавить землю от Народа, и погибло столько мужчин, которые могли бы взять на себя вожачество. Несмотря на обучение, Ю'унг не чувствовала себя готовой, не тогда, когда Б'о и Старейший, испытанные событиями, были готовы взять на себя эту роль. Уж они-то были более достойны.

Если я целительница племени, я не могу быть еще и Альфой.

Ю'унг поспешила за Джат, а затем замедлила шаг. Она еще не видела укуса Змеи, но уже видела мертвую змею.

Не успев сдержаться, она рявкнула:

— Видишь цвета Змеи, Джат? Это неядовитая змея. Зачем тратить время Криины или мое?

Джат сглотнула, ее тело дрожало.

— Я не знала.

Ю'унг склонилась над белолицым младенцем.

— Дитя.

Имена детям давали после того, как они доказывали,