Мифы и загадки Октября 1917 года - Юрий Васильевич Емельянов
Успешному продвижению войск Германии и Австро-Венгрии на восток способствовала подрывная деятельность вооруженных формирований, созданных ими из национал-сепаратистов России. Хотя в Польше издавна существовали традиции борьбы за социализм с позиции пролетарского интернационализма, националистические настроения с русофобской направленностью были широко распространены в общественном сознании польского населения, даже среди социал-демократов. По этой причине немало польских социалистов охотно пошло на сотрудничество с Германией и Австро-Венгрией в Первую мировую войну. Германия и Австро-Венгрия вооружила и оснастила польский легион под командованием польского социал-демократа Ю. Пилсудского. Как утверждал американский историк Роман Смал-Стоцкий, легион «опирался на хорошо организованную систему заговорщиков… внутри Российской империи».
После начала войны Парвус стал активно сотрудничать с военным командованием центральных держав в организации подрывной деятельности на территории России. По его предложению был создан «Союз за освобождение Украины», находившийся на содержании армий Германии и Австро-Венгрии. В распоряжении «Союза» имелся «Украинский легион», опиравшийся на слаженную систему подпольных центров внутри России. Не ограничившись помощью Австрии и Германии, «Союз» обратился к Оттоманской империи с просьбой объявить борьбу за независимую Украину целью боевых действий турецкого правительства. В течение войны существовала постоянная курьерская связь между Берлином и националистическим центром в Киеве через Швецию и Финляндию.
В Германии был сформирован так же финский батальон. С целью склонить военнопленных из Грузии, Азербайджана, Средней Азии к вооруженной борьбе против России германские и австрийские власти распространяли среди них пропагандистскую литературу. Результатом работы среди пленных солдат и офицеров было формирование дивизий из представителей различных народов России. Одновременно в Берлине и Вене были организованы центры повстанческих организаций Грузии, Азербайджана и Туркестана.
Земли, оккупированные германскими и австро-венгерскими войсками на западе Российской империи при поддержке местных наймитов, подверглись разнузданному грабежу. Как отмечалось в «Истории Литовской ССР», «с первых дней захвата Литвы оккупанты повсеместно и планомерно проводили реквизицию продовольствия. Реквизировали все, что только могли захватить: металлические изделия, продукты сельского хозяйства и дикорастущие фрукты, кости и когти животных. Оккупанты реквизировали урожай 1915, 1916 гг., и даже остаток урожая 1914 года. 10 июля 1917 года Военное управление Литвы издало приказ, который гласил: «Урожай 1917 года забирается управлением Обероста… Всякая другая продажа и покупка зерна, а также употребление его не в соответствии с нормами властями запрещается».
В 1915–1917 гг. из Курляндии в Германию было вывезено пшеницы, овса, льна, сена, скота, стройматериалов и цветных металлов более чем на 20 миллионов марок. На оккупированных землях были проведены реквизиции лошадей. Только в оккупированной Литве количество домашнего скота сократилось на 47 %, овец – на 30 %, свиней – на 44 %, лошадей – на 30 %. За нарушение распоряжений властей на целые волости налагались контрибуции.
На фабриках, которые работали на военные нужды, был установлен 12-часовой рабочий день. Заработная плата в условиях дороговизны не обеспечивала прожиточный минимум рабочей семье. Были введены карточки, по которым отпускали продукты для городского населения. Нормы отпуска были таковы: 250 граммов хлеба (или 160 граммов муки) и 40 граммов картофельной муки на одного человека в день. В городах, особенно в Вильнюсе и Каунасе, свирепствовал голод, от которого ежедневно умирали люди.
В «Истории Литовской ССР» сказано: «Оккупанты ввели в Литве принудительные работы: они хватали городских и сельских трудящихся, особенно молодежь, и отправляли в Германию или в «рабочие батальоны». Холод и голод, побои надсмотрщиков и болезни (тиф, дизентерия) сводили в могилу рабочих этих «батальонов». Всего к принудительным работам, по данным самих оккупационных властей, в Литве было привлечено 130 тысяч человек». То же самое творилось и в Курляндии.
Оккупанты запретили все политические партии и организации, за исключением вильнюсских профсоюзов. Но их деятельность была ограничена культурно-бытовой сферой. Передвижение населения из уезда в уезд без специальных пропусков было запрещено. Оккупанты вели себя как хозяева колонии. Был разработан «план Людендорфа», который предусматривал немецкую колонизацию Литвы и Курляндии.
В ответ на гнет оккупантов в Курляндии и Литве поднималось стихийное народное сопротивление. В Вильнюсе действовала подпольная организация «Социал-демократии Польши и Литвы». Однако литовские верхи стали сотрудничать с оккупантами. В «Истории Литовской ССР» сказано: «Германской агентуре путем прямого подкупа и демагогических обещаний о восстановлении литовской государственности удалось использовать литовских буржуазных националистов прежде всего для проведения пропагандистских мероприятий, направленных против России. Одним из таких мероприятий явился состоявшийся под эгидой Германии в июне 1916 года в Лозанне конгресс порабощенных народов, в котором участвовали и прибывшие из оккупированной Литвы А. Сметона, Ю. Шаулис и правый социал-демократ С. Кайрис. Они огласили «жалобу» на Россию. «Жалоба» имела цель оправдать в глазах мира захватническую политику кайзеровской Германии. На этом конгрессе литовские буржуазные националисты, проживавшие за границей, а также в оккупированной Литве, выдвинули идею создания (под эгидой Германии) Литовского буржуазного государства». Один из участников «конгресса порабощенных народов» Ю. Шаулис заявил 3 августа 1916 года: «Всплыть на поверхность мы можем только с помощью немцев. «Пассивизм (то есть отказ от сотрудничества с оккупантами) – порок», – доказывал Сметона.
В то время как Россия теряла свои земли, превращавшиеся в колонии Германии, ее союзники по «Сердечному согласию» не спешили оказывать ей помощь. Д. Ллойд Джордж писал в своих мемуарах: «Французские генералы признавали важнейший факт, что Россия имела численное превосходство над другими, но это признание никогда не приводило к каким-либо практическим результатам, за исключением постоянного требования, чтобы Россия прислала большую армию на помощь самой Франции в защите ее собственной территории. Пушки, ружья и снаряды посылались Англией и Россией до ее окончательного краха, но посылались с неохотой; их было недостаточно, и когда они достигли находившихся в тяжелом положении армий, было слишком поздно, чтобы предотвратить окончательную катастрофу. В ответ на каждое предложение снабдить Россию снарядами французские и английские генералы заявляли в 1914, 1915 и 1916 годах,
