Мифы и загадки Октября 1917 года - Юрий Васильевич Емельянов
Пафос этих призывов позже отразил Владимир Маяковский в своей поэме «Владимир Ильич Ленин». Поэт писал: «Среди всего сумасшедшего дома трезвый встал один Циммервальд. Отсюда Ленин с горсткой товарищей встал над миром и поднял над мысли ярче всякого пожарища, голос громче всех канонад».
Несмотря на убедительность аргументов, выдвинутых левыми, большинство делегатов на конференции не было готово поддержать Ленина и его сторонников. Несмотря на то, что конференция не приняла проекты документов, внесенных левыми, многие положения из них вошли в манифест Циммервальдской конференции. В своей статье «Первый шаг», опубликованной в газете «Социал-демократ», Ленин констатировал, что в манифесте был проведен «ряд основных мыслей революционного марксизма».
В то же время Ленин критиковал непоследовательность и недоговоренность манифеста. Хотя в манифесте война была охарактеризована как империалистическая, его авторы уклонились от констатации того, что в ряде стран мира уже сложились предпосылки для перехода к социализму. Хотя манифест обвинил лидеров II Интернационала в нарушении своего долга при голосовании за военные кредиты, направив членов своих партий в буржуазные правительства, провозгласив «гражданский мир», в нем не содержалось разбора причин их перерождения.
И все же Ленин считал, что большевики и западноевропейские левые поступили правильно, подписав манифест, так как в нем был сделан шаг вперед к борьбе против оппортунизма и разрыву с ним. Ленин писал: «Было бы сектантством отказываться сделать этот шаг вперед вместе с меньшинством немцев, французов, шведов, норвежцев, швейцарцев, когда мы сохраняем полную свободу и полную возможность критиковать непоследовательность и добиваться большего».
Ленин справедливо оценил Циммервальдскую конференцию как первый шаг вперед на пути возрождения революционного марксизма, отвергнутого капитулянтами из II Интернационала. Несмотря на то, что на конференции господствовали центристы, которые встали затем во главе ИСК, они не смогли противопоставить представителям левых весомых аргументов при подготовке манифеста, кроме трусливых ссылок на тогдашний разгул шовинизма в обществе. В Циммервальде левые партии и группы, сохранившие верность революционным идеям основоположников научного коммунизма, обрели признание в международном социалистическом движении как наиболее динамичная сила.
В то же время Циммервальдская конференция показала, что ведущим отрядом революционного марксизма стала партия, созданная и руководимая Лениным. Большевики сумели с честью выполнить миссию, возложенную на них историей. Через полтора года после окончания конференции 24 тысячи большевиков, вышедших из подполья и освобожденных из заключения, стали, как и ожидал Ленин, поднимать «рабочее движение России в направлении к социальной революции».
Кто обманывал Россию и грабил ее?
Россия не была готова к мировой войне. Это, в частности, проявилось в крайнем смятении Николая II, когда он получал телеграммы от Вильгельма II с требованиями отменить царский приказ о проведении мобилизации в России, а военачальники страны настаивали на продолжении мобилизации. Вступление России в войну было в значительной степени обусловлено тем, что царское правительство попало в кабальную зависимость от иностранных держав, стремившихся использовать нашу страну в качестве дарового источника сырья и дешевого пушечного мяса.
Несмотря на бурное развитие отечественных капиталистических предприятий, Россия в значительной степени зависела от иностранных капиталовложений и займов. К 1900 г. 40 % всех акционерных капиталов были иностранного происхождения. Преобладали французские и бельгийские. За ними по объему следовали германские. Английские, французские и бельгийские контролировали горную и металлургическую промышленность Донбасса, Криворожья, Приднепровья. Английский капитал господствовал в нефтедобыче в Баку. В дальнейшем Россия старалась преодолеть свое отставание, обращаясь к внешним заимствованиям. Для погашения иностранных займов Россия только в 1904–1913 гг. заплатила 1,7 миллиарда рублей. За эти же годы страна получила еще один миллиард рублей новых займов.
Однако эти займы не помогли России обрести военный потенциал, достаточный для того, чтобы вступить в бой против германских войск. Поражение российских войск в Восточной Пруссии осенью 1914 г. убедительно доказало, что армия России не была подготовлена к тяжелому испытанию, прежде всего из-за ее плохой вооруженности.
Об отчаянном положении с вооружением свидетельствовали телеграммы, которые направлял начальник штаба главнокомандующего великого князя Николая Николаевича генерал Янушкевич военному министру генералу В. А. Сухомлинову. В телеграмме от 2 ноября 1914 года Янушкевич писал: «С уменьшением числа снарядов и числа патронов стали выбывать из строя на 50–60 % больше», то есть гибель солдат возросла более чем в 1,5 раза. «Дело с подбором винтовок удалось все-таки наладить: до 50 % обеспечено». Это означало, что одна винтовка приходилась на двух солдат. «Нельзя ли сверх всего увеличить число гранат?». Янушкевич писал, что хотя бы само «появление снарядов на фронте, даже не взрывающихся, может поднять дух войска». 6 декабря 1914 года Янушкевич писал Сухомлинову: «Ведь волосы дыбом становятся при мысли, что по недостатку патронов и винтовок придется покориться Вильгельму».
Не хватало не только оружия. Ныне антисоветчики винят агитацию большевиков за пораженческие настроения в армии. Но в то время большая часть большевиков сидела в тюрьмах, находилась в ссылке, на каторге, в эмиграции. Янушкевич обнаружил иные причины для отказа солдат сражаться: «Много людей без сапог отмораживают ноги, без полушубков или телогреек начинают сильно простужаться. В результате там, где перебиты офицеры, начались массовые сдачи в плен, иногда по инициативе прапорщиков. Чего нам дохнуть голодными и холодными, без сапог, артиллерия молчит, а нас бьют, как куропаток. У немцев лучше. Казаков, отбивших атакой 500 пленных, последние изругали: кто вас, ироды, просил: опять голодать и мерзнуть не желаем».
Британский военный советник при 3-й русской армии телеграфировал в Лондон в июне 1915 г.: «Эта армия превратилась теперь в безвредную толпу. Нам сильно недостает снарядов». Другой британский советник сообщал: «Все попытки наступления в последнее время были простым убийством, так как мы нападаем без достаточных приготовлений, имея перед собой врага, обладавшего большим количеством полевой и тяжелой артиллерии. Надо полагать, что потери, в обычном смысле этого слова, составляют около 1 500 тысяч».
Бывший премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж воспоминал в своих мемуарах: «Великое отступление 1915 г., когда русские армии были в беспорядке и с небывалыми потерями оттеснены из Польши и Прибалтики до самой Риги, объяснялось исключительно недостатком у русских артиллерии, винтовок и снарядов… По храбрости и выносливости русский солдат не имел себе равного среди союзников и врагов. Но военное снаряжение русской армии по части пушек, винтовок, пулеметов, снарядов и транспортных средств – было хуже, чем у всех, и по этой причине русских били более малочисленные противники, часто уступавшие русским по боевым качествам; так убивали русских миллионами, в то время как у них не было никакой возможности защиты или мести».
