Мятежники Звёздного острова - Дмитрий Овсянников
— Слова мои истинны. — Дон Карлос выпрямился, обратив лицо к крестам собора. — Бог свидетель мне, честь мне порукой.
— Клянешься ли ты сражаться бок о бок с нами, разделить труды и раны горожан?
— Клянусь!
— Будь нашим командором, сеньор! Прими под свою руку наши мечи и копья, и да будет с тобой благословение Господа! In nomine Patris, et Filli, et Spiritus Sancti. Amen[7].
Глава 6 Перед бурей
— Не мне учить тебя, сеньор. — Вальехо запрягал лошадь в телегу. — Но дело твое опасно. Двадцать лет назад мы затевали подобное. У нас была терция королевской пехоты, тысяча двести воинов. Мы приняли бой с наемниками Молниеносного.
— Как вы сражались? — спросил идальго.
— В поле, как на учениях. Его генуэзцы задавили нас числом. Пленные потом висели вдоль дорог, кормили воронов. Я легко отделался — со своей раной сошел за убитого. Выступая навстречу врагам, мы написали на воротах удельного города: «Не пройдут!» Позже я видел их надпись: «Прошли!» Раз уж взялись за оружие, не повторяйте наших ошибок, сеньор!
— Мой тебе совет, — ответил дон Карлос. — Собирай семью, припасы, все имущество, что сумеешь унести, и ступай подальше от дороги.
Земля и дом Вальехо располагались прямо на королевском тракте — а значит, на пути королевских войск. Всегда словоохотливый и неунывающий старый солдат-грахеро сделался угрюмым и задумчивым; двигался он торопливо, словно сердился на что-то, поминутно бранился сквозь зубы. Идальго подумал, что его друг опасается разорения. На войне не разбирают правых и виноватых, при подавлении восстаний — и подавно.
— Лучше бы вам до поры покинуть удел, — предложил дон Карлос. — Вам эта война ни к чему. Родные за пределами есть?
— Решим, — проворчал Пабло, взгромоздившись на повозку.
Каково же было удивление дона Карлоса, когда через несколько дней Вальехо вернулся, и не один — вместе с ним пришли домочадцы, кто на телеге, кто пешком, погоняя скот.
— Никуда без меня, — пожал плечами бывший пикинер. Он старался казаться равнодушным, но идальго заметил и веселую усмешку под густыми усами, и довольный взгляд — такой присущ человеку, сбросившему давнишнее бремя или принявшему решение после тяжких раздумий.
Дон Карлос с неодобрением покачал головой.
— Ты говорил им, на что мы идем? — спросил он.
— Место жены при муже, а детей — при обоих родителях, — ответила Инесса, жена Пабло, полная невысокая женщина с по-детски широко открытыми глазами и круглым лицом. — Кто-то должен штопать его дырки. Еще кто-то должен смотреть, чтобы он не напивался с благородным сеньором при каждом удобном случае, как весь прошлый год, — с притворной сварливостью добавила она.
— Что ты берешь с собой, сеньор, когда уходишь из дому насовсем? — Пабло держался непривычно строго.
Кабальеро указал на доспехи и оружие:
— Еще боевой конь и рабочая лошадь для грузов. Все, чем я богат.
— Вот и я так же, — кивнул Вальехо. — Моя Инесса может заштопать не только одежду. А уходить нам некуда. Я из Западного удела, жена из Северного, и вся родня там. Но наша земля здесь. И защищать ее лучше под вашими знаменами. Моя война с Молниеносным началась двадцать лет тому назад, — продолжал грахеро. — Видно, до сих пор не кончилась, тем паче что я жив, а он — все еще на троне. Примешь ли меня в свое войско, командор?
— Приму, — согласился дон Карлос. — Мне нужны опытные солдаты.
* * *
Едва приняв благословение и сойдя с помоста, дон Карлос начал обсуждать со старейшинами положение горожан. Затевать войну следует, лишь убедившись, что готов к ней. Но что поделать — многое в этом мире происходит не так, как велит здравомыслие, однако же происходит! Тогда главное — не обратиться к здравомыслию слишком поздно.
Вокруг командора собрались все цеховые старшины, купцы и священники.
— Первый бой мы примем здесь, — сказал идальго. — Выбирать сейчас не приходится.
— Сколько у нас времени?
— Недели три. Если повезет — четыре. Вести идут не так уж быстро — ведь их несут люди. Пешие солдаты движутся еще медленнее, а морем до нас не добраться. Кроме того, нужно дождаться аудиенции государя, а после снарядить и направить войско. Времени немного. Но оно есть.
— Работы у нас — хоть отбавляй, господа, — взял слово Гарсия, старшина гильдии виноделов. — Если людей не занять, они поддадутся унынию и страху и разбегутся в конце концов.
— Золотые слова, — поддержал дон Карлос. — На войне нельзя без порядка — хаос повергает армии сильнее всякого оружия. Нам теперь нужно стать армией — иначе не выстоим. Я сумею воодушевить солдат. Ты с нами, капитан? — обратился он к Мигелю Эрнандесу.
— Так точно, — отозвался альгвазил. — Я и мои ребята служим не королю, но родному городу и будем защищать его — неважно, от бандитов ли, от пожара или враждебного войска.
Подобное было на руку повстанцам — один вооруженный и обученный отряд среди них уже появился. Дона Карлоса капитан зауважал, узнав, что тот убил Эль Перро.
— Вам есть чем гордиться, сеньор, — сказал он. — Видит Бог, мы третий год не могли взять этого мерзавца за задницу. Значит, верно, что любому разбойнику рано или поздно приходит конец.
Эти слова альгвазилу вскоре довелось подтвердить делом. Среди руин во множестве бродили люди: одни искали, оплакивали и предавали земле погибших родных и близких, другие пытались найти свое уцелевшее добро, третьи вздумали поживиться чужим. Снова пришлось бороться с махос — самые бессовестные из них после пожара родного города принялись за старое.
— Закона больше нет! — кричали они. — Теперь прав тот, кто сильнее!
Сильнее оказались альгвазилы, перешедшие на сторону повстанцев. Горожане, и прежде не жаловавшие махос, не намерены были щадить их теперь.
— Воров и насильников — в петлю, — распорядился дон Карлос.
Жизнь людей пришлось обустраивать заново, на что бы ни упал взгляд — все требовало крепкой руки. Лишь немногие пожелали уйти — им не чинили препятствий. Мысль о том, что с опостылевшим бременем столицы, уже ни один год изруганным в каждом доме и в каждой таверне, наконец-то можно по-настоящему сразиться, воодушевила народ.
Люди заняли уцелевшие дома, ратушу, даже храмы — холодная осень вступала в свои права, а возводить новые жилища было некогда. Теснота вмиг обернулась бы недовольством многих — но только не теперь. Старейшины нашли дело всем и каждому — роптать стало некогда.
Нужны были припасы; по счастью,
