Мятежники Звёздного острова - Дмитрий Овсянников
Друзья охотно приняли приглашение — притихшее от всего пережитого чувство голода наконец напомнило о себе. Но прежде они выволокли за калитку, подальше от дома, трупы разбойников — оставлять их во дворе было ни к чему.
— Прежде тела пригодились бы мне для науки, — проворчал хозяин. — Преступников все равно не хоронят по-христиански. Но не сейчас, нет… Что за времена, ученому человеку стало не до изысканий! Я Хосе Морено, лекарь, — объяснил он. И тут же уловил настороженные взгляды своих новых знакомых, но лишь задумчиво покачал головой: — Я вас понимаю. Мои собратья по ремеслу нередко отнимают работу у самой смерти, отправляя больного в лучший мир. Хочу сказать вам, сеньоры, что вы совершенно точно прибыли издалека и в этом городе недавно. Будь вы местными жителями, вы бы знали, что Хосе Морено не из тех мошенников, что сыплют латынью и режут больного наобум! И все же хочу пожелать вам, дон Карлос, и вам, сеньор Вальехо, чтобы вам никогда не требовались услуги лекаря — даже мои.
В доме Морено не было ни единого человека, кто смог бы дать отпор разбойникам: только жена, две совсем юные дочери, девушка-служанка — та самая, что сумела вырваться наружу и привести подмогу. В придачу мальчишка — помощник лекаря и священник из ближайшей церкви — падре Бенедикт, высокий худой старик с обширной лысиной, орлиным носом и колючими глазами. Строгие черты лица падре смягчала добрая, чуть усталая улыбка. Морено как раз занимался его больным коленом, когда в дом ворвались махос.
— И эти свиньи посмели напасть на тебя в присутствии священника? — удивился дон Карлос.
— Не на меня. Скорее на мое богатство. — Морено кивнул на женщин. — Этим негодяям не указ ни святой отец, ни даже Отец Небесный. — Лекарь истово перекрестился. — Вдобавок мароанов[4] погромщики не считают единоверцами! Страшно подумать, что учинили бы здесь молодчики Эль Перро, не окажись поблизости вас.
Гостей усадили за стол, принесли еду и вино. Мысль о том, что опасность позади, а в доме остановились два воина, быстро успокоила хозяев.
— Да, семья — мое истинное богатство, — повторил лекарь. — А о прочем здесь и мечтать не стоит.
— Отчего же? — не понял Вальехо. Неграмотный солдат полагал, что любой образованный человек непременно получает высокое жалование — не меньше командира терции.
— Видите ли, мой друг, — хозяин без слов понял мысли Пабло, — чтобы кормиться каким-либо ремеслом или искусством, нужен не только тот, кто им владеет. Нужны и те, для кого старается мастер, нужны люди, готовые оплатить его труд. Так, лекарь не может жить без больных. От них в Эль Мадеро отбоя нет, но большая часть жителей — торговцев ли, ремесленников или окрестных земледельцев — последние пятнадцать лет стремительно разоряются. Дворяне здесь — редкие гости, все больше случайные, а богатые купцы хоть и держат в городе дома и лавки, но сами не живут — предпочитают Восточный или Срединный уделы.
— Но почему ты не уедешь хотя бы в Восточный удел? — удивился дон Карлос.
— Собирался, честное слово, собирался! — закивал Морено. — Но позже подумал — зачем? Ну кому там нужен пожилой бакалавр медицины? Поверьте, сеньор, в других уделах довольно своих лекарей. Я уроженец Эль Мадеро, я вернулся сюда, закончив обучение в столичном университете. Город знавал лучшие времена, и я вместе с ним. Но и сейчас мое место здесь. Я не откажу в помощи никому — это не только ремесло, но и долг лекаря. И люди не дадут мне умереть с голоду… а король не даст разбогатеть, — вполголоса закончил он.
— Здесь это хорошо заметно, господа, — вступил падре Бенедикт. — Стоит кому-нибудь приподнять голову над постоянной нуждой, как люди короля или алькальда поспешат сделать все, чтобы вогнать его обратно, точно гвоздь в доску. В ход идут налоги или поборы иного рода.
— Так и есть, — подтвердил лекарь. — Даже для людей искусства исключений не делают. Порой мне кажется, что королевские слуги подобны неразумным детям — они охотно едят фиги, но при этом готовы изрезать ножами ствол дерева, на котором эти фиги произрастают.
За столом воцарилось тяжкое молчание.
— Наше Древо, — падре намекал на название города, — похоже, вознамерились срубить. Едва собрав ежегодный налог, королевские посланцы объявили о немедленном введении нового.
— Куда им столько? — удивился дон Карлос.
— На новую войну, куда же еще! — угрюмо ответил священник. — На Материке в ненасытности всегда обвиняли служителей церкви. На нашем благословенном Острове они научились умеренности. Роль ненасытных едоков взяли на себя вояки.
— Это неправда, святой отец! — Дон Карлос выпрямился, упершись руками в стол. Падре встретил его гневный взгляд с самым невозмутимым видом. — Я знаю, о чем говорю! — продолжил идальго. — И если твой упрек справедлив, то лишь для короля и его присных, затевающих войны! Только туда, на самый верх, идет добыча, та самая, которую сулят новобранцам! Те же, что сражаются за нее на Материке, получают только сталь в печенку. А кто, ответь мне, благословляет отряды, отправляющиеся за море?
— А они бы предпочли идти на смерть без Божьего благословения?
— Они предпочли бы жить! — вспыхнул дон Карлос. — Королевская и церковная ложь обещает лучшую жизнь за морем! Позже, под мечами и стрелами, те, что умнее, тешат себя новой надеждой — прославиться, возвратиться на Остров, будь он неладен, занять высокую должность! Это удается одному из тысячи. Примерно половина гибнет, прочие торчат в гарнизонах, шалея от скуки и пьянства, либо скитаются с наемными отрядами! Эту участь готовит им церковь вместе с королем?!
— Господа, я прошу вас… — произнес хозяин.
Падре Бенедикт с усилием поднялся и, припадая на больную ногу, приблизился к дону Карлосу.
— Если мне и случается отправлять моих прихожан на войну, — строго проговорил он, — я не лгу им о чудесной земле, где жареные гуси сами падают на стол, а реки текут вином! Я лишь пытаюсь по мере сил укрепить их дух! Поверь мне, сын мой, духом здесь пал каждый второй! Ложью и лицемерием было бы уговаривать людей остаться там, где нет надежды. Они получают ее, пусть хоть слабую, в стремлении за море!
Взгляни, сеньор. — Падре кивнул в сторону двери — там Вальехо сложил в кучу кинжалы, собранные с убитых во дворе разбойников. — Вот во что превращаются жители наших городов! Они не хотят мирного труда — зачем, если из десяти монет пять заберет король? Немногие отважатся на поиск лучшей доли, остальные со временем
