ПоэZия русской зимы - Алиса Владимировна Орлова
Кто с идеей распятия Бога,
Кто как крестик нательный Руси.
Куст горящ разговорчив не шибко,
Сам себе, если сможешь, ответь:
Чья война, чья вина, чья ошибка,
Кому выжить, кому умереть.
Птица-тройка, лихая дорога,
Куда мчится – попробуй спроси!
Ночь глуха, голос сорванный Бога
Кличет души свои на Руси.
«Мой рай, мой край. Об этот край суровый…»
Мой рай, мой край. Об этот край суровый
Ломают копья, расшибают лбы.
Я создан из его любви и крови,
Труда и воли, слова и судьбы.
Его судьба – нелёгкая дорога,
По ней он шёл, не полз и не петлял.
В лицо он видел дьявола и Бога,
Пред ними не скулил и не вилял.
Был столько раз оболган, продан, предан,
Лицом к беде, у смерти на краю,
Он никогда не называл соседом
Родную мать и родину свою.
Он прям, упрям, он твёрд, не терпит лени,
Он бил всегда за подлость по зубам,
Он никого не ставил на колени,
Поскольку никогда не станет сам.
«Летит Отчизна под откос…»
Летит Отчизна под откос,
Конец ремёсел,
Ты во спасенье её брось,
А ты не бросил.
Ты в этом в мире только гость,
Другие гости
Давно ушли, сказавши:
– Брось!
А ты не бросил.
Трещит, устав, земная ось
От зим и вёсен,
Инстинкт подсказывает:
– Брось!
А ты не бросил.
Души не вешаешь на гвоздь,
Не сушишь вёсел,
Тебе приказ отдали:
– Брось!
А ты не бросил.
Всех мирозданий зреет гроздь
В одном вопросе,
Когда тебе предложат:
– Брось!
А ты не бросишь.
Люби её, какая есть,
Отцом ли, мужем,
Неважно, нужен ли ты здесь,
Ты там не нужен.
И как бы горько ни жилось,
Хоть на погосте,
Живи, когда сказали:
– Брось!
А ты не бросил.
Не бойся, Родина!
Не спекулируй знаком «зет»
и не записывай нас в агнцы,
нам надо было продержаться,
и мы держались восемь лет.
Шёл враг и вороны вослед,
и нам приказ отдали вкратце
день простоять, ночь продержаться,
и мы держались восемь лет.
С одной надеждой на рассвет,
что уравняет наши шансы,
день простоять, ночь продержаться,
так мы держались восемь лет.
Донбасс легендами воспет,
чужих стихов горит в багрянце,
нам надо было продержаться,
и мы держались восемь лет.
А скольких тех, что с нами нет,
не вспомнят и не впишут в святцы,
нам надо было продержаться,
и мы держались восемь лет.
Большая Родина, привет!
Не бойтесь бед, мы с вами, братцы,
вам надо только продержаться,
как мы держались восемь лет.
Ольга Старушко
Излом
Мы помним каждый день и год.
Метро.
Троллейбус.
Переход.
Подвал.
Сложившийся подъезд.
Мы родом все – из гиблых мест.
Наш век растёт из тех времён,
где дым, где взрыв, где крик, где стон:
роддом, аэропорт, спортзал —
и пламя хлещет по глазам.
Черна весна, чья ночь красна.
Очнись, очнись же ото сна.
Не говори: что я могу?
Не отвори дверей врагу.
От белых круч до алых стен
пусть наше сердце будет с тем,
кто держит времени излом
в борьбе с огнём, в бою со злом.
Взыскуя мёртвых у икон,
всем нам не перечесть имён.
Все наши храмы – на крови.
И горшей в мире нет любви.
И нет спасения для нас
который век, который час,
покуда мы не отстоим
свой дом, пройдя сквозь боль и дым.
Письма
Время словно вспять идёт:
снова пишут школьники
дорогим бойцам на фронт
письма-треугольники.
Строки те, где ждут с любовью
и считают дни,
положи у изголовья,
на груди храни.
Сложат наискось опять
листики тетрадные.
А когда-то воевать
уходили прадеды.
Старшине и лейтенанту
пишет как родня:
если ранят вас, то знайте —
ранят и меня —
свой парнишка, не чужой:
Стёпа или Коленька.
Вам от всей страны большой
пишут письма школьники.
Пехотинца и танкиста
в ливень и в пургу
пусть укроют эти письма,
пусть уберегут.
«Там, где самый край косы, словно волос, тонок…»
Там, где самый край косы, словно волос, тонок
и сливаются во тьме Понт и Борисфен,
в полынье ломает лёд вольный жеребёнок,
мечется у берега, угодивши в плен.
Берег стылый, ветер в спину,
снега круговерть.
А в песке под снегом мины.
Мы в дозоре ночью длинной,
след по следу: ступишь мимо,
ошибёшься – смерть.
Он хрипит едва-едва, на исходе силы,
но легла на гриву вдруг тёплая рука.
Ну-ка, братцы, подсоби, чтоб не сгинул сивый.
Оставлять коня в беде – не для казака.
Лютый холод. Злое время.
Коник слаб да мал.
Подымай, и в путь скорее:
заберём на
