Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

Трансформация позиции Сталина (от поддержки буферной зоны на севере Кореи к распространению зоны безопасности на весь полуостров в границах объединенного государства под коммунистическим контролем) чаще всего объясняется тем, что ему начнет изменять чувство реальности. Однако в современной зарубежной литературе приводится и иной комплекс соображений. Получая регулярные сообщения о рейдах южнокорейцев на территорию КНДР, Сталин сочтет, что эти действия отражают намерения США, а вывод американских войск имеет целью развязать им руки для вторжения на Север[632]. Сталин летом 1949 г. решит вновь продемонстрировать свои мирные намерения, отдав указание ликвидировать советскую военно-морскую базу в Чонджине и миссии связи советских ВВС в Пхеньяне и Канге[633].

Шифротелеграмма И. В. Сталина (Филиппова) Мао Цзэдуну об отправке в Китай советских специалистов и поставке пушек русского образца

4 мая 1949

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 331. Л. 40–41]

Ким Ир Сен

1940-е

[Из открытых источников]

Осень 1949 г. принесет победу китайской революции. Народно-освободительная армия Китая под руководством Мао Цзэдуна нанесет поражение войскам Гоминьдана. Проигравший борьбу за континентальный Китай Чан Кайши укроется на острове Формоза (Тайвань). В октябре 1949 г. Сталин признает Китайскую Народную Республику и разорвет дипломатические отношения с правительством Чан Кайши. Советский Союз будет оказывать постоянную всестороннюю поддержку китайскому коммунистическому режиму, направляя туда советников, вооружение, экономическую и финансовую помощь[634].

Так что внешние обстоятельства для корейского «урегулирования» складывались как нельзя лучше. Сталин, судя по всему, медленно, но верно дрейфовал в сторону решения поддержать «северокорейских товарищей» в их стремлениях. Неоднократные боестолкновения северокорейских и южнокорейских сил на 38-й параллели указывали Сталину на взрывоопасный характер складывающейся обстановки. Советский вождь, возможно, опасался столкнуться на Корейском полуострове с оперативной внезапностью, как это случилось 22 июня 1941 г. и стал склоняться к идее о нанесении упреждающего удара, исходившей от «корейских товарищей».

Телеграмма И. В. Сталина советскому послу Т. Ф. Штыкову в Пхеньян о готовности встретиться с Ким Ир Сеном и поставке свинца из Кореи

30 января 1950

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 346. Л. 70–73]

Победа китайской революции, к которой Сталин приложил немало стараний, не могла не породить определенной эйфории. У Сталина в дополнение ко всему, вероятно, появятся опасения упустить благоприятный момент. Изменятся, видимо, и оценки перспектив военного вмешательства американцев. Сталин придет к выводу о том, что такого вмешательства не будет, как его не было и в Китае[635].

Все эти соображения в конечном итоге сойдутся в одной точке, и в начале 1950 г. Сталин решится пересмотреть свои подходы и санкционирует развязывание «северокорейскими товарищами» борьбы за доминирование в Корее. К этому моменту, как мы видели, СССР признает КНР, в январе 1950 г. во время визита в Москву китайской делегации во главе с Мао Цзэдуном между советским и китайским руководством по ряду важнейших проблем будут достигнуты договоренности. 30 января Сталин направляет совпослу указания: Ким Ир Сен «должен понять, что такое большое дело в отношении Южной Кореи, которое он хочет предпринять, нуждается в большой подготовке.

Дело надо организовать так, чтобы не было слишком большого риска. Если он хочет побеседовать со мной по этому делу, то я буду готов принять его и побеседовать с ним. Передайте все это Ким Ир Сену и скажите ему, что я готов помочь ему в этом деле»[636].

Тогда же Сталин проинформирует Штыкова и о том, что он уже обменялся мнениями с Мао Цзэдуном «о необходимости и возможности оказания помощи КНДР с тем, чтобы поднять ее военный потенциал и укрепить оборону…» Уже 9 февраля Сталин даст отмашку на формирование в Северной Корее трех добавочных дивизий и разрешит Ким Ир Сену обратиться в Москву с предложением об использовании советского кредита на конкретные цели. К этому моменту КНДР в лице Китайской Народной Республики уже получила прочный тыл, а оценки соотношения военных сил двух противоборствующих лагерей в Корее, видимо, склонялись в пользу северян.

Линии взаимодействия Москвы, Пекина и Пхеньяна тесно переплетутся между собой. 14 февраля 1950 г., как мы видели, СССР и КНР подписали Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи. Сталин лично отредактировал коммюнике об этом событии[637]. Советский Союз, как уже знает читатель, станет оказывать всемерную помощь и «по вопросу приема народного Китая в состав ООН»[638]. Использовать для достижения этой цели будет решено довольно брутальные меры. 7 января 1950 г. Политбюро рассмотрит на своем заседании «Вопрос МИД». Правительству Китайской Народной Республики будет рекомендовано предпринять демарш в Организации Объединенных Наций, заявив, что оно считает незаконным «оставление представителя гоминдановской группы в Совете безопасности» и настаивает на его исключении. Этим дело не ограничивалось. Советскому представителю в Совете Безопасности поручалось заявить о поддержке заявления «Центрального Народного Правительства» КНР. «Впредь до устранения из Совета Безопасности представителя гоминдановской группы т. Малик [советский постоянный представитель в Совбезе ООН. — А. С.] участвовать в Совете Безопасности не должен»[639]. Это решение, касавшееся, казалось бы, исключительно китайского вопроса, очень скоро сыграет важнейшую (и никем не ожидавшуюся) роль в развитии назревавшего корейского кризиса.

Советско-китайское коммюнике о подписании Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и Китаем от 14 февраля 1950 г.

Ранее 15 февраля 1950

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 345. Л. 1–3. Правка — автограф И. В. Сталина]

Запись из журнала регистрации лиц, принятых И. В. Сталиным 10 апреля 1950 г.

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 418. Л. 45 об.]

Получив согласие советского вождя на встречу, Ким Ир Сен «со товарищи» прибудут в Москву 30 марта 1950 г. и пробудут там до 25 апреля. Согласно авторитетному сообщению, имеющемуся в литературе, Сталин трижды примет северокорейского руководителя, однако записи этих бесед не обнаружены[640]. 10 апреля Сталин в своем кремлевском кабинете в очередной раз примет Ким Ир Сена и других северокорейских руководителей. Факт этой встречи, единственной из трех, был зафиксирован в Дневнике дежурных секретарей Сталина. Запись беседы, считавшаяся черновиком записи разговора от 5 марта 1949 г., недавно