Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков
2
Организаторы совещания запланировали большую военную игру. К ней готовился и Жуков. Но его и ещё нескольких военачальников неожиданно вызвали в Кремль.
Сталин принял генералов и маршалов довольно сухо. Поздоровался, как вспоминал Жуков, «еле заметным кивком и предложил сесть за стол». Невольно бросился в глаза тот контраст, который Жуков почувствовал, оказавшись в кремлёвских стенах после возвращения из Монголии. Сталин был не тот. Рядом молчаливой стеной сидели члены Политбюро.
– Мы провели совещание высшего комсостава, – начал Сталин и сделал паузу.
Все ждали, что он скажет дальше.
– Были хорошие, дельные выступления и предложения. К ним стоит прислушаться. – И снова последовала пауза.
И снова в кабинете стояла тишина ожидания.
– Я читал проект заключительного выступления товарища Тимошенко, чтобы дать ему свои поправки. Не спал всю ночь. Но товарищ Тимошенко поторопился закрыть совещание…
– Товарищ Сталин, – попытался оправдаться нарком обороны, – я послал вам план совещания и проект своего выступления и полагал, что вы знали, о чём я буду говорить при подведении итогов. К тому же…
– Я не обязан читать всё, что мне посылают, – нервно оборвал наркома Сталин и посмотрел в сторону Тимошенко.
Нарком замолчал и сел. Лицо его стало пунцовым.
Жуков наблюдал, ещё не вполне понимая, что происходит. Потом, работая рядом с Верховным, он научится читать его настроение, интонации, недомолвки. Но тогда сидел, как будто в театре, где, возможно, и ему придётся играть какую-то роль, но пьеса ему была неизвестна и финал непредсказуем.
– Ну, как мы будем поправлять Тимошенко? – И Сталин выразительно посмотрел на молчаливую стену Политбюро.
Как это будет происходить и потом во время решения трудных вопросов, первым заговорил Молотов:
– Надо обязать Тимошенко серьёзно разобраться с вашими замечаниями по тезисам и, учтя их, через несколько дней представить в Политбюро проект директивы войскам. – И Молотов, всё это время обращавшийся к Сталину, перевёл взгляд на членов Политбюро.
Те закивали головами, послышались голоса одобрения.
– Ну что ж, предложение принимается, – сказал Сталин.
Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» уточняет: «И. В. Сталин сделал замечание С. К. Тимошенко за то, что тот закрыл совещание, не узнав его мнения о заключительном выступлении наркома».
Конечно, никакой подоплёки не существовало в том казусе, который произошёл в конце совещания. Просто Тимошенко переволновался.
– Когда у вас начнётся военная игра? – спросил Сталин наркома уже несколько потеплевшим голосом.
– Завтра утром, товарищ Сталин, – ответил Тимошенко; напряжённая шея наркома так и не утратила первоначальной багровости.
– Хорошо, проводите. Но не распускайте командующих.
Некоторую часть присутствующих это снова напрягло.
– Кто играет за «синюю» сторону, кто за «красную»?
– За «синюю», западную, играет генерал армии Жуков. За «красную», восточную, – генерал-полковник Павлов, – доложил Тимошенко.
«Из Кремля все мы возвращались в подавленном настроении, – вспоминал Жуков. – Нам было непонятно недовольство И. В. Сталина. Тем более что на совещании <…> всё время присутствовали А. А. Жданов и Г. М. Маленков, которые, несомненно, обо всём информировали И. В. Сталина».
3
Большая штабная оперативно-стратегическая игра началась на следующий день. Руководили ею нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Мерецков. Отыгрывалась ситуация наступательной операции Красной армии с попыткой окружения германских войск в Восточной Пруссии. Игравший за «красных» Д. Г. Павлов наступал, а игравший за «синих» Г. К. Жуков оборонялся. В итоге решительного успеха «красным» добиться не удалось.
Общий разбор итогов штабной игры Сталин предложил провести в Кремле. Были приглашены руководители Наркомата обороны, Генерального штаба командующие военными округами, их начальники штабов.
Ход и результаты штабной игры докладывал начальник Генерального штаба генерал армии Мерецков. В какой-то момент Сталин начал подавать реплики, возражая против явной нелогичности выводов, допущенных Генштабом. Мерецкова, как любого докладчика, это начало сбивать с первоначальной мысли. Он стал повторяться, рвать логику выступления.
А дальше началась дискуссия между Мерецковым и Сталиным. Сталин начал терять самообладание, а Мерецков осторожность.
Из «Воспоминаний и размышлений»: «Сделав ещё несколько резких замечаний, о которых вспоминать не хочется, И. В. Сталин спросил:
– Кто хочет высказаться?
Выступил нарком С. К. Тимошенко. Он доложил об оперативно-тактическом росте командующих, начальников штабов военных округов, о несомненной пользе прошедшего совещания и военно-стратегической игры.
– В 1941 учебном году, – сказал С. К. Тимошенко, – войска будут иметь возможность готовиться более целеустремлённо, более организованно, так как к тому времени они должны устроиться в новых районах дислокации».
Семён Константинович Тимошенко, говоря это, и сам не представлял, насколько был прав. Только готовиться войска буду иногда за несколько суток до боя, а иногда и в бою.
Когда выступил Павлов, игравший за «красных», Сталин снова не выдержал:
– В чём кроются причины неудачных действий войск «красной» стороны? – спросил он.
Павлов, по воспоминаниям участников этого совещания, попытался отшутиться, сказал, что это всего лишь игра и что в играх так бывает. Но Сталин не принял его тона и сказал:
– Командующий войсками округа должен владеть военным искусством и уметь в любых условиях находить правильные решения, а у вас в проведённой игре этого не получилось.
Павлов хотел продолжить, но Сталин сделал жест: довольно. И спросил:
– Кто ещё хочет высказаться?
Вызвался маршал Кулик. Некоторые положения его выступления Жукова возмутили. Кулик настаивал, что артиллерию необходимо оставить на конной тяге, что это надёжней. И неожиданно предложил увеличить штат стрелковой дивизии до шестнадцати – восемнадцати тысяч человек. А потом заговорил о танках:
– Опыт войны в Испании подсказывает, что танковые части лучше использовать в качестве непосредственной поддержки пехоты. В бой вводить поротно и побатальонно. С формированием танковых и механизированных корпусов пока следует воздержаться.
Тимошенко тут же бросил реплику:
– Руководящий состав армии хорошо понимает необходимость быстрейшей механизации войск. Один Кулик всё ещё путается в этих вопросах.
Послышались и другие голоса с места. Сталин погасил страсти, пожурил Кулика и сказал:
– Победа в войне будет за той стороной, у которой больше танков и выше моторизация войск. Решение о формировании механизированных корпусов мы уже приняли.
Жуков переглянулся начальником оперативного отдела Генштаба Ватутиным. Николай Фёдорович уже освоился в новой должности. Ещё в середине лета Ватутин покинул Киев, получив назначение в Москву. Дела сдал генерал-майору Маландину.
Кульминацией совещания стало заключительное слово Сталина:
– Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генерального штаба. Надо заменить Мерецкова. – Сталин сделал паузу, поднял руку и сказал: – Военные могут быть свободны.
Из «Воспоминаний и размышлений»: «Мы вышли в приёмную. К. А. Мерецков молчал. Молчал нарком. Молчали и мы,
