Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков
Из вышеприведённого документа, кроме всего прочего, следует, что в повседневной рутинной работе в округе Жуков постоянное и первоочередное внимание уделял именно всему тому, за что впоследствии его, да и всё командование Красной армии, будут упрекать стратеги-историки, ни дня не служившие в армии: мол, недостаточно уделяли внимания обучению командирских кадров среднего звена, которые, по сути дела, и управляют боем (рота – батальон), не научили бойцов и командиров уверенным действиям в обороне, из-за чего оборона рушилась, как только противник применял незнакомую тактику или массировал огонь, концентрировал на узких участках танки и авиацию. Такие атаки и обученным сдерживать было сложно, а порой и невозможно.
Судя по тону директивы и тем требованиям, которые выносились в первый ряд, к войне не просто готовились, а спешили готовиться, учились и учили торопливо, с полным ощущением того, что последние мирные дни, отпущенные на обеспечение обороны с её окопными частностями – умением бойцов метать гранату, чистить винтовку, подвёртывать портянки, различать по внешнему виду и окраске взрывателей артиллерийские снаряды и прочее, – критически истекают. Вот, к примеру, пункт из той директивы, касающийся непосредственно подготовки новобранцев: «Боевую подготовку новобранцев призыва июня 1940 года вести на основе моей директивы… имея задачей подготовить одиночного бойца, способного действовать в составе отделения во всех видах боя, – закончить к 15.8, после чего новобранцев равномерно распределить по штатным подразделениям на пополнение некомплекта из расчёта, примерно, по 1–2 человека на отделение, и тактическое их обучение вести в штатных подразделениях. В целях успешного прохождения ими программы – освободить их от нарядов и работ». Как видите, учёба, учёба, учёба. Поле, стрельбы, марш-броски, изучение матчасти, владение винтовкой, умение быстро окапываться в любых обстоятельствах и на любой местности, маскироваться, не бояться гранаты и уметь её правильно и точно бросить.
Жуков готовил войска КОВО к боевым действиям в обстоятельствах большой войны. Осенью и в начале зимы в округе кипела работа. Жуков, чувствуя ответственность перед тем, кто доверил ему сперва маленькую войну на Халхин-Голе, а потом Южный фронт и округ, в присущей ему манере неутомимо накручивал командный состав, торопил, всячески подгонял своих подчинённых. Киевский Особый был самым крупным военным округом, на этом направлении ожидали главный удар противника.
Глава четырнадцатая. Генштаб
1
Жуков всегда чурался работы в штабе. В годы учёбы, когда штабное дело приходилось долбить в качестве гранита военной науки, он относился к этой неизбежной необходимости с молчаливой покорностью, как гоголевский Остап Бульба к телесным наказаниям. Но тут судьба поднесла ему чашу непростую.
Начальником Генерального штаба РККА Жукова назначили в середине января 1941-го. Видимо, на решение Сталина повлияли результаты совещания высшего командного состава РККА и последующих штабных игр. В декабре Жуков вёз в Москву доклад, тема – «Характер современной наступательной операции». Текст выступления готовил вместе с начальником штаба 12-й армии и своим бывшим однокашником полковником Баграмяном.
На совещание прибыли командующие округами и армиями, члены Военных советов, начальники штабов, начальники военных академий, военные учёные, генерал-инспекторы родов войск, начальники центральных управлений и руководящий состав Генерального штаба. Присутствовали члены Политбюро.
Как вспоминал Жуков, «всеобщее внимание привлёк доклад командующего Западным Особым военным округом генерал-полковника танковых войск Д. Г. Павлова «Об использовании механизированных соединений в современной наступательной операции». Жукова доклад интересовал особо. «Дело в том, – вспоминал он, – что до 1940 года у нашего военно-политического руководства не было твёрдого понимания значения способов и форм применения крупных танковых и механизированных соединений типа корпус – армия в современной войне. В своём хорошо аргументированном выступлении Д. Г. Павлов умело показал большую подвижность и пробивную силу танкового и механизированного корпусов, а также их меньшую, чем других родов войск, уязвимость от огня артиллерии и авиации».
Доклад Жукова «Характер современной наступательной операции» тоже был встречен особым вниманием. Всем хотелось послушать генерала, отличившегося на Халхин-Голе и в бессарабском походе.
Из «Воспоминаний и размышлений»: «Все принявшие участие в прениях и выступивший с заключительным словом нарком обороны были единодушны в том, что, если война против Советского Союза будет развязана фашистской Германией, нам придётся иметь дело с самой сильной армией Запада. На совещании подчёркивалась её оснащённость бронетанковыми, моторизованными войсками и сильной авиацией, отмечался большой опыт организации и ведения современной войны.
Мы предвидели, что война с Германией может быть тяжёлой и длительной, но вместе с тем считали, что страна наша уже имеет всё необходимое для продолжительной войны и борьбы до полной победы. Тогда мы не думали, что нашим вооружённым силам придётся так неудачно вступить в войну, в первых же сражениях потерпеть тяжёлое поражение и вынужденно отходить вглубь страны».
В воспоминаниях и размышлениях маршала немало противоречий. Вот и «мы не думали…» выглядит сомнительно после того, как 17 июля 1940 года он собственноручно подписал директиву войскам КОВО, в которой перечислены, пожалуй, все грехи и огрехи Красной армии, подлежащие немедленному исправлению. Но разве можно было немедленно – менее чем за полгода! – исправить, к примеру, курс подготовки инженеров для укомплектования понтонных и сапёрных батальонов или укомплектовать подразделения, а также танковые экипажи и артиллерийские расчёты современными средствами связи и подготовить специалистов для работы с ними? В войну наша армия вступила в том же состоянии, в каком соединения, части и подразделения Южного фронта проводили операцию летом 1940 года. И Жуков это прекрасно видел. И именно этим пониманием неготовности, или, скажем, неполной готовности, к большой войне объясняются его лихорадочные действия по формированию механизированных войск, а именно мехкорпусов. Вот почему он встрепенулся, слушая доклад генерала Павлова на совещании в Москве в декабре 1940 года.
«Все выступавшие, – вспоминал он, – считали необходимым и в дальнейшем продолжать формировать танковые и механизированные соединения типа дивизия – корпус, с тем чтобы иметь равное соотношение в силах с немецкой армией. Много говорилось о реорганизации, перевооружении ВВС, противовоздушной и противотанковой обороны войск, а также о необходимости перевода артиллерии на механическую тягу, чтобы повысить её подвижность и проходимость вне дорог.
В целом работа совещания показала, что советская военно-теоретическая мысль в основном правильно определяла главные направления в развитии современного военного искусства. Нужно было скорее претворить всё это в боевую практику войск. На основе выводов совещания через некоторое время были предприняты дальнейшие меры к повышению боевой готовности войск приграничных округов, совершенствованию штабного мастерства. В округах прошла новая волна крупных оперативно-стратегических игр и учений, разрабатывался план обороны госграницы, укреплялась организованность в войсках.
Анализируя проблемы организации
