Долгорукий. Суетолог Всея Руси. Том 2 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
— Может, не стоит его злить? — робко пискнула Вера, застыв за спиной Насти и положив ей руку на плечо, — А то мало ли…
— Верочка права, — кивнула Настя, кладя свою руку на ее, — Давайте попробуем договориться мирно, князь?
— Благоразумно, — одобрительно кивнул Пушкин, — Я не желаю быть вашим врагом. Думаю, мы можем найти компромисс.
Некоторое время все обдумывали ситуацию. Лыков нервно сглотнул, потирая подбородок. Наконец он собрался с силами и посмотрел Пушкину в глаза:
— Хорошо. Что вы предлагаете? Мы вас внимательно слушаем.
Тот задумчиво кивнул в ответ:
— Я могу предложить вам троим сотрудничество. У меня у самого есть планы на культ, и мне нужны союзники. Также я готов поделиться с вами троими некоторыми знаниями и силой Ключевого Измерения.
Лыков и девушки переглянулись с нескрываемым интересом.
— Что ж… звучит заманчиво, — задумчиво протянула Настя, — Хотя нам нужны гарантии, что вы не обманете.
— Конечно, я всё скреплю особым контрактом, — заверил её Пушкин, — Никакого обмана. Знания и реликвии в обмен на вашу лояльность. И информацию о культе.
Лыков и Настя ещё некоторое время обдумывали его предложение, тихо переговариваясь.
— Хорошо, мы согласны на такую сделку, — наконец кивнул Лыков. На его лице играла очень фальшивая и неестественная улыбка, — Но все условия должны быть прописаны максимально четко.
— И мы выбираем свидетелей! — добавила Настя, — Чтобы исключить обман.
— Справедливо, — согласился Пушкин, — Я рад, что мы смогли найти компромисс. Конечно, все условия будут максимально прозрачны и честны.
Он встал и галантно поцеловал руку Насте в знак скрепления договоренности. Лыкову крепко пожал руку.
Вера облегченно вздохнула.
Князь Пушкин достал из шкафа хрустальные бокалы и бутылку дорогого вина.
— Предлагаю отметить нашу договоренность, — сказал он, наполняя бокалы алым вином, — Выпьем за будущее сотрудничество наших благородных родов.
Владимир и Настя повели себя немного странно. Пить с Пушкиным они не собирались, но почему-то всё равно кивнули с очень напряженными лицами и взяли предложенные бокалы. Лица у них при этом выглядели крайне удивленными.
— За сотрудничество, — напряженно произнес Лыков… как будто преодолевал себя
Они с Настей выпили, и тут же почувствовали, как вино обжигает горло неестественным холодом.
Вера испуганно ахнула, глядя как друзья меняются в лице.
— Что… что вы с нами сделали⁈ — прошипела Настя, судорожно сжимая бокал. Она встала на ноги, но те дрожали и едва слушались.
— Всего лишь подстраховался, — спокойно ответил Пушкин, — Ничего личного, просто мера предосторожности. Не переживайте, с вином всё хорошо. Я воздействовал на вас… иным способом. Еще до того, как вы вошли в мой кабинет.
Лыков вскипел от ярости и дрожащей рукой попытался швырнуть огненный шар прямо в Пушкина, но от его пальцев лишь пошел легкий дымок. После этого покров вокруг Лыкова погас… словно силы полностью оставили княжича.
— Бесполезно, — констатировал князь Пушкин, — Сядьте и слушайте дальше.
Против воли Лыков и Настя опустились в кресла напротив Пушкина. Вера в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Не тревожьтесь, дорогая, с вами я ничего подобного делать не собираюсь, — успокаивающе произнес Пушкин, — Вижу, вы необычайно устойчивы к моему Дару Автора. Что ж, не критично. Прошу, присядьте. Хотите вина? Не бойтесь, оно безопасно.
— Нет! — твердо сказала Вера, пятясь к двери, — Я не буду ничего пить. И вообще уйду отсюда! С Настей! А Лыкова можете себе оставить, он противный…
— Боюсь, это невозможно, — вежливо возразил Пушкин, — Вы моя гостья, и я не могу отпустить вас в такой час. Прошу, не усложняйте ситуацию.
Но Вера лишь помотала головой и осталась стоять у двери. Что-то в фигуре Пушкина, в его спокойном взгляде внушало ей мистический ужас. Она чувствовала — с этим человеком что-то не так.
Ей стало очевидно — все эти слова про договоры и контракт были лишь отвлекающим маневром. На самом деле у Пушкина были на их троицу совсем иные планы…
Тем временем Пушкин достал из ящика стола объемистую книгу в кожаном переплете. Князь принялся листать страницы, что-то ища. Настя захотела вырвать книгу у него из рук, но не смогла даже пошевелиться.
Вдруг раздалась тяжелая поступь, от которой задрожали стены кабинета. В комнату вошел гигантского роста гротескный монстр с когтистыми лапами и осклабленной пастью.
Он подозрительно напоминал клоуна-Аномалию, побежденную сегодня Долгоруким в парке развлечений! Только выглядел немного по другому — стал еще отвратительнее, и чуть поменял дизайн клоунского наряда.
— Я жду ваших приказаний, князь, — произнес он низким рычащим голосом, кланяясь Пушкину.
— Схвати девушку, но не причиняй ей вреда, — спокойно скомандовал Пушкин, указывая на Веру.
Монстр ринулся к ней, распахнув свои когтистые лапищи. Вера в ужасе попятилась, но чудовище настигло ее в два прыжка. Девушка испуганно закричала, когда вокруг ее талии сомкнулись заскорузлые когтистые пальцы с мертвенно-бледной кожей.
— Отпусти ее! — завопила Настя, пытаясь подняться. Но что-то держало её в невидимых тисках.
— Тише, моя юная сударыня, — ласково произнес Пушкин, — Вашей подруге ничто не угрожает. Я лишь хочу убедиться, что наш разговор пройдет спокойно и конструктивно.
— Какая же вы тварь! — прошипела Настя, с ненавистью глядя на него.
— Полноте, сударыня, не стоит портить отношения грубыми словами, — покачал головой Пушкин, — Лучше давайте обсудим детали нашего будущего соглашения. Я хочу узнать о культе Возвышенных как можно больше.
Лыков и Настя молчали, кипя от бессильной ярости.
— Не желаете начинать первыми? Хорошо, тогда начну я, — невозмутимо продолжил Пушкин, — Вы, конечно же, догадались, что я не собираюсь делиться с вами силой Ключевого Измерения. И уж тем мараться дружбой с вашим культом Возвышенных, погубивших не одну наивную душу.
Он сделал паузу, ожидая реакции, но юноша и девушка лишь мрачно сверлили его взглядами.
— Однако у меня есть к вам предложение, — продолжил аристократ, — Вы можете стать моими союзниками. И моими глазами в культе Возвышенных. За это я обучу вас работе с энергией Ключевого Измерения. В противном случае я… перепишу вас. И вы всё равно будете служить мне верой и правдой.
Лыков не выдержал:
— Да пошел ты! Мы никогда не станем твоими прислужниками!
Пушкин лишь вздохнул.
—
