Зодчий. Книга IV - Юрий Александрович Погуляй

Вместо ответа я вернулся в дом, выпил стакан воды, глядя на ночные деревни внизу и сверкающие огни супермаркета. Монахиню жаль, конечно. Влияние Шепчущего не распространилось на тело Ирины, но психику совершенно точно вывернуло наизнанку.

Впрочем, здесь я вряд ли смогу что-то изменить. Поэтому отправился спать.

Утро принесло приятную свежесть. Июль уже перевалил за половину. Если так и дальше будет идти, то не замечу, как лето закончится. А это нехорошо. К осени мне нужно быть готовым сразу по ряду направлений. По большей степени социальной. Запросы на кадры уже были у Паулины, и хозяйка «Логова» обещала предоставить мне кандидатуры уже на этой неделе по всем позициям.

На часах было уже почти восемь. Я терпеливо ждал девушек-исследователей у своего дома, бодрый от кофе и свежего утра, и играя с Нямко. Игра была нехитрая. Я бросаю камень в кусты, он лезет за ним, достаёт и на вытянутых ручонках вприпрыжку тащит назад, непрестанно повторяя: «ня-ня-ня-ням!». Камни весело гремели в его жестяном нутре Кстати, последние пару дней ведро «подарками» не делилось. Надеюсь, это не означает проблемы со здоровьем. У меня тут поблизости нет специалистов по разумным вёдрам.

По телу вдруг пробежалась волна мурашек. Небо вспыхнуло синим, но только на миг. Ага. Конструкт получил десятый уровень. Значит, можно чуть расширить ассортимент строений. Что там у меня на низких рангах может быть из полезного, и не слишком прорывного?

— Ням! — вдруг сказало ведро, но я и так всё почувствовал. Светлана и Александра приближались к моему дому. Панова в мужском камуфляжном костюме, а Скоробогатова в хорошей туристской одежде яркого цвета и, наверняка, из дорогих материалов.

— Папенька велел передавать вам привет, — улыбнулась мне Светлана. Её глаза блестели от предвкушения, словно она готовилась к увлекательному приключению, а не к работе. Панова же старательно изображала из себя сурового поисковика, избегая смотреть в мою сторону.

— Павел Павлович перестал отправлять с вами охрану? — хмыкнул я.

— Он вам верит! — отмахнулась графиня. — Говорит, что к вам я могу ездить даже ночью и одна. Папенька очень вас уважает, Михаил. Чем вы его подкупили, позвольте поинтересоваться?

Я пожал плечами.

— Ну что, сударыни, идёмте.

Когда мы спустились в тоннели, через шурф свежевозведённого ангара, Панова, наконец-то, нарушила обет молчания:

— Свет? Откуда здесь свет, Михаил Иванович? Надеюсь, вы ничего не испортили?

Она очень мило наморщила лобик, изображая негодование.

— Не беспокойтесь, Александра. Я был крайне осторожен. Культисты, строившие эти лабиринты, знали толк в освещении.

Просто использовали иные источники, — добавил я про себя.

— Ну да, конечно, — буркнула себе под нос Панова и смело зашагала впереди нашей группы. Светлана поравнялась со мной и тихонько шепнула, с хитринкой в голосе:

— Боюсь, ночные туфли очень расстроили девушку. Миша, мне кажется, вы разбили ей сердце.

— Я не специально.

Скоробогатова хихикнула, а затем восторженно ахнула:

— Какая красота!

Графиня замерла, впечатлённая размером подземного комплекса. Её глаза широко распахнулись, осматривая огромные, идеально ровные своды.

— Потрясающе. Никогда не видела ничего подобного. Катакомбы под церковью святого Дмитрия Воздушного этому месту в подмётки не годятся.

— Да, здесь знатно потрудились. Втайне ото всех, — заметил я.

— Культ Аль Абаса был культом созидания. Извращённого, но всё-таки созидания.

Светлана оживилась. Если до этого она была просто милой девушкой с застенчивой улыбкой и открытым взглядом, то теперь предо мной предстала расхитительница гробниц, алчущая древних знаний.

— Вы же знаете, что Аль Абас был сирийским Зодчим? — посмотрела на меня графиня. Я помотал головой. В глубину таких исследований проваливаться не доводилось.

— В отличие от многих безумных культов, вроде адептов Безмолвного Роя или Церкви Последнего Вопля — «аль абасовцы» пытались познать Скверну и использовать её энергию для своих целей, — продолжала Светлана. Александра Панова подошла ближе, слушая Скоробогатову и старательно игнорируя моё присутствие.

— Они хотели управлять ей. Ой, смотрите!

Она указала на освещённый ход, уводящий в сторону от основного тоннеля. Над ним едва заметно проступало слово на арабском.

— Это означает Знание, — Светлана заглянула в коридор. — Идёмте!

Тесный проход был будто проплавлен сквозь толщу земли, и вдоль всего его протяжения в чёрные стены были вдавлены яркие светильники. Воздух здесь был неподвижным и сухим, пахнущим пылью и чем-то неуловимо металлическим. Ход закончился в небольшом помещении, обугленном и пустом, но на полу ещё оставались головёшки. Я попросил Черномора провести анализ углей, и когда тот сообщил об их образовании двадцать пять лет назад — даже не удивился.

— Они уходили осознанно, — сокрушённо сказала Скоробогатова. — Уничтожая свои знания.

— Ваше сиятельство, как вы думаете, они нашли то, что искали? — тихо спросила Александра. Своды давили на оперуполномоченную, и девушка казалась растерянной. Плюс от пыли она постоянно покашливала.

— Ответ на этот вопрос я и сама хотела бы здесь найти, — вздохнула графиня. — Саша, не зовите меня так. Можно просто Светлана.

— Да-да, я исправлюсь. Может быть, они узнали что-то такое, что захотели уберечь других? Может, именно по этой причине культ распался?

Версия хорошая, но у меня уже была своя. Которую я, пока, придержу. Однако факты есть факты. Культисты строили подземелья много лет. Они скрывались в них, изучая Скверну. А потом всё бросили и ушли. Судя по карте, построенной Черномором, к северу отсюда на белый свет когда-то вело несколько ходов, но сейчас они все были погребены под толщей земли и, вероятнее всего, при помощи взрыва.

Аль Абас бросил всё, кроме питания объекта, и исчез. Больше походило на консервацию, а не на бегство.

— Миша, вы никогда не интересовались этим культом? — прервала мои размышления Светлана. — Ведь он ближе всего к Зодчеству. Вы же слышали про Ростислава Мищенко?

— Нет, — мы вышли обратно в основной зал.

— Сорок лет назад в Ивангороде была вскрыта ячейка Аль Абаса, и управлял ей Зодчий — Ростислав Мищенко. Он умер на виселице, и труды его были преданы забвению.

— Возможно, его не просто так хотели забыть, — заметил я. — Загадки манят многих творцов. Если оставить следы первопроходцев на сторону Скверны, то по