Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков
4
Город был на волосок от катастрофы. И, возможно, моряки наиболее реально оценивали обстановку, минируя корабли. Но новый командующий приказал: драться до последнего солдата, до последнего матроса, до последнего ополченца.
Генерал Федюнинский был назначен на 42-ю армию с категорической задачей: не пропустить противника к Ленинграду через Пулковские высоты. Там создалось особенно тяжёлое положение.
Вице-адмирал Трибуц получил приказ: разминировать корабли и, взаимодействуя с командармами, крушить боевые порядки противника из всех калибров. Основные направления огня – Пулковские высоты и Урицк.
На танкоопасных направлениях Жуков приказ строить оборону и эшелонировать её в глубину. Зенитки использовать в качестве противотанковой артиллерии.
Каждый день Жуков связывался со Ставкой, с Генштабом. Докладывал, советовался с маршалом Шапошниковым. Приходилось буквально на ходу исправлять ошибки, допущенные штабом маршала Ворошилова. Особенно уязвимым город оказался с юга. Сюда была брошена авиация флота и последний резерв – дивизия войск НКВД с артиллерийским усилением. Поэтому, 14 сентября докладывая Шапошникову, Жуков попросил срочно помочь авиацией, особенно бомбардировочной и штурмовой. Разговор был нервный. Жуков сообщил о фактах нестойкости некоторых подразделений, о дезертирстве с боевых позиций и завершил доклад такими словами: «Сейчас приходится принимать пожарные меры и наводить должный порядок в частях… Если придётся, не остановимся ни перед какими мерами».
Храбро дрались дивизии 54-й армии, которые занимали оборону южнее Ладожского озера и пытались деблокировать города с востока. Армией командовал маршал Кулик. Но в какой-то момент Жуков почувствовал, что командарм сосредоточен на безопасности собственных позиций, отодвигая на второй план задачи защиты Ленинграда. В ночь на 15 сентября Жуков связался с Куликом и приказал ему начать наступление. Однако занятый отражением локальной немецкой атаки на своём правом фланге, Кулик ответил, что в назначенные комфронта сроки перейти в наступление не может: «не все части вышли на исходное положение» и «не подтянута артиллерия»…
Разговаривали на повышенных тонах. Жуков пытался сдерживаться. Всё-таки на другом конце провода был Маршал Советского Союза.
Жуков – Кулику: «Противник не в наступление переходил, а вёл ночную силовую разведку! Каждую разведку или мелкие действия врага некоторые, к сожалению, принимают за наступление… Ясно, что вы прежде всего заботитесь о благополучии 54-й армии и, видимо, вас недостаточно беспокоит создавшаяся обстановка под Ленинградом. Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая отработки взаимодействия на местности. Понял, что рассчитывать на активный манёвр с вашей стороны не могу. Буду решать задачу сам. Должен заметить, что меня поражает отсутствие взаимодействия между вашей группировкой и фронтом. По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Извините за прямоту, но мне не до дипломатии. Желаю всего наилучшего!»[115]
Осажденный Ленинград. Осень 1941 г.
[Из открытых источников]
С 26 сентября Кулика сменил генерал-лейтенант М. С. Хозин. В тот же день 54-я армия была подчинена непосредственно Жукову для прорыва блокады.
Под Ленинградом в эти дни положение обострилось до предела. Фон Лееб сформировал мощную ударную группировку – около шести дивизий с усилением – и после сильнейшего огневого налёта предпринял атаку на узком участке фронта в районе Пулковских высот. Армия генерала Федюнинского истекала кровью. Немецкая штурмовая авиация почти постоянно висела над линиями 42-й армии. Жуков хорошо понимал: вероятность того, что немцы прорвутся и хлынут в город, очень велика.
Семнадцатого сентября, в самый пик кризиса ленинградской обороны, из штаба фронта в войска ушёл приказ:
«ВОЕННЫМ СОВЕТАМ 42-й и 55-й АРМИЙ
Боевой приказ войскам Ленинградского фронта 17.9.41
Карта 100 000
1. Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово, Кискино, Верх, Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушуры, Колпино, Военный Совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного Совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу.
2. Настоящий приказ командному и политическому составу объявить под расписку. Рядовому составу широко разъяснить.
3. Исполнение приказа донести шифром к 12.00 18.9.41.
Командующий войсками
Герой Советского Союза генерал армии ЖУКОВ
Член военного совета ЛФ секретарь ЦК ВКП(б) ЖДАНОВ
Начальник штаба ЛФ Генерал-лейтенант ХОЗИН
Член военного совета ЛФ дивизионный комиссар КУЗНЕЦОВ»[116].
И – что, спросите вы, расстреливали? Конечно, расстреливали. Как говорил Суворов: напролом идут – голов не жалеют.
И город не сдали. Не дали задушить Ленинград и уничтожить ленинградцев голодной блокадой.
Находясь в позиции обороняющейся стороны, Жуков постоянно бросал войска в короткие контратаки. Эти отчаянные атаки, несомненно, истощали силы, но ещё сильнее действовали на врага.
5
Пятого октября 1941 года начальник штаба сухопутных сил генерал Гальдер записал в своём дневнике: «Группа армий «Север». ОКХ отодвинуло срок начала наступления на ладожском участке фронта (оно было намечено командованием группы армий на 6.10) и отдало приказ об отводе с фронта подвижных соединений, которые могут только зря понести потери в этом районе, поскольку условия местности здесь крайне неблагоприятны для действий подвижных соединений. Наступление будет начато, как только удастся сосредоточить достаточное количество пехоты за счёт перебрасываемых сюда пехотных частей из тыла. Тем временем подвижные соединения отдохнут и пополнят личный состав и материальную часть.
Генерал Бранд доложил о соотношении сил артиллерии в районе Ленинграда. Согласно этому докладу противник имеет в районе Ленинграда 16 батарей и на кронштадтском участке фронта – 12 батарей. Наша артиллерия значительно превосходит по численности артиллерию противника на обоих участках фронта. Нам недостаёт лишь единого руководства и единой службы наблюдения».
Таким образом, начальник немецкого Генштаба признал эффективность действий советского военного руководства в районе Ленинграда.
Гитлер на одном из совещаний в «Вольфшанце» в те дни, в сущности, это подтвердил: «Лееб не выполнил поставленную перед ним задачу, топчется вокруг Ленинграда, а теперь просит дать ему несколько дивизий для штурма города. Но это значит ослабить другие фронты, сорвать наступление на Москву. А будет ли взят Ленинград штурмом, никакой уверенности нет. Лееб предлагает перейти к глухой обороне. Он более не способен понять и осуществить мой замысел скорейшего захвата Ленинграда. Этот город надо уморить голодом, активными действиями перерезать все пути подвоза, чтобы мышь не могла туда проскочить, нещадно бомбить с воздуха, и тогда город рухнет, как переспелый плод… Что же касается Лееба, то он явно устарел и не может
