(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк
— Я тогда на семейном ужине поговорила с ним! — решительно кивнула. Помню был такой: будущего мужа знакомила с родителями. Мирослав предложение сделал, да я и так практически жила у него. — Сказала, чтобы берег как зеница око! Чтобы голоса не повышал, не оскорблял, не обижал, никогда и ни к чему не принуждал.
— Так это ты рассказала про мой диагноз? — я сама сделала это, но все время было ощущение, что Мир уже знал.
— Конечно! — воскликнула мама. — Популярно объяснила, если что-то с тобой произойдет, всю жизнь проклинать его буду. Мирослав твой, конечно, подлец, обманул тебя со своей актрисой, но хоть в разводе не козлил и нервы не делал. А сейчас… Ну раз решили сойтись…
— Мам, — сжала ее руку, — больше ничего не нужно ему говорить, ладно? Поверь, больше чем Мир ни один мужчина не способен заботиться.
Дети легли: Рому с Губиком я уложила, а девчонки надели пижамы и пошли секретничать в спальню Николь. Я устроилась на кухне и обдумывала слова матери. Муж всегда был со мной очень деликатен, заботлив, нежен, а я понимающая, спокойная, удобная. Я считала, что Мирослав меня любил недостаточно, не так сильно, как я его. А может, я тоже любила его не так, как требовалось ему? Я была уверена, что ему нужна жена — элегантная леди, которая всегда достойно держится; она выше капризов и скандалов. А он, получалось, был напуган матерью и боялся любить меня ярче, горячее, жестче. Именно так, как, возможно, необходимо ему. А мне? А мне всегда нужно было, чтобы Мирослав любил меня как самую нужную, единственную, вечную. Не больше и не меньше.
Я поднялась, когда поняла, что хочу есть: достала сгущенку и соленый огурец. Взяла ложку и вернулась за стол: вкус у меня день ото дня все специфичней.
— Привет, — услышав, вздрогнула и вскинула голову. — Приятного аппетита, — Мирослав улыбался.
— Привет… — сглотнула, удерживаясь от слепого желания броситься навстречу и повиснуть на шее. Я соскучилась. И… Я люблю его. Просто люблю. Сложно люблю. Люблю и все!
— Оригинальное сочетание. Может, что-то купить? Селедку с медом?
— Я вообще-то выбирала между понюхать подвал и сходить к заливу, — улыбнулась, поднимаясь.
— Пойдем, прогуляемся. Вместе.
Я взяла со стула вязаный кардиган и закуталась практически до самых пяток. Август, еще даже не стемнело окончательно, но вечера уже прохладные, а с Финского всегда дуло свежестью.
— Это для тебя, — когда подошла, Мирослав протянул букет ромашек вперемешку с незабудками. Не из цветочного точно: кое-где даже корни остались.
Я понюхала цветы и удивленно спросила:
— Откуда?
— Из Сибири. У Ярины на ферме такая красота. Я боялся, что она тебе расскажет, как я по полям бегал и не получится сюрприз.
— Мы созванивались, но она не говорила… — прошла мимо, носом зарывшись в букет. — Рома спит. С Николь подруга… — обронила я. Мирослав шел за мной.
Во дворе было тихо. Так обычно перед грозой: воздух застыл, птицы летали низко, дышать сложно.
Мы спустились к качелям: летом здесь была оборудована зона отдыха с шезлонгами, навесом и мангалом. На пристани стояла лодка Мирослава: итальянское дерево, острый нос, белоснежная корма. Я тоже умела ходить на ней, муж научил. Когда еще был им.
— Прокатишь? — попросила шепотом. Мне всегда нравилось смотреть, как он спокойно и четко управлял ею. Это будоражило и одновременно успокаивало. Сильный, надежный, красивый. И любимый. Конечно же, любимый. Моя первая настоящая любовь…
— Конечно, она ведь для тебя.
Да, яхта называлась «For you». Мы в Италию летали за ней, а название наносили при нас в Портофино. Тогда это казалось чем-то ошеломляющим для девочки из простой питерской семьи, мы ведь с Мирославом даже женаты еще не были! Сейчас я просто удивлялась, сколько всего мы делали вместе, как были счастливы, как занимались любовью на волнах Итальянской Ривьеры. Почему я это забыла? Ведь было потрясающе! Это реально вместе! Обида. Да, обида. Он соблазнился первой женой. Меня отпустил. Забыл легко. Тогда чувствовала так, теперь мне просто хотелось понять.
— Мир, почему у нас не получилось?
Все намного сложнее между нами, чем виделось на первый взгляд. Ситуацию с Ликой я давно отпустила, это мне больше неинтересно, но были еще мы. Мы двое. Вопрос только о нас.
— Я не знаю, что сказать, Яна, — достал плед и укутал меня. — У меня нет объяснений, которыми можно оправдать мой поступок, — Мир сел рядом, но смотрел на меня. — Все вроде «я не хотел, ошибся, извини, больше никогда» — этого недостаточно, — покачал головой. — Этого мало. Этого всегда будет мало, Яна, — взял мои ладони в свои. — Я просто надеюсь, что ты меня сможешь когда-нибудь простить. Ты сможешь, Яна? — он опустился на деревянный настил лодки, голову мне на колени положил, смотрел неотрывно. — Прости меня, — зарылся лицом в мои руки, громко хватая ртом воздух.
— Я уже простила. Не хочу о ней. Только о нас. Между нами почему-то сломалось, — я смотрела на воду и подстраивалась под легкую качку. — Почему? — погладила русые густые волосы, запуталась пальцами, потерялась в их мягкой жесткости. — Я не понимаю…
— Из-за меня. Тебе было непросто быть женой мужчины с прицепом. Молодая, красивая, веселая. Мое положение и семейность загнали тебя в рамки, а я не помог их снять. Ты так хорошо справлялась сама. Ты была идеальной. Я старался тебе соответствовать.
— Я хотела быть хорошей женой для тебя. Так хотела, что стала удобной, простой, слишком понятной.
Я даже улыбнулась, ощущая абсурдность ситуации: получается, что мы оба слишком старались, а по итогу сломались.
— Ты была лучшей женой. Ты всегда будешь самой лучшей, но удобная мне не нужна, — покачал головой и коснулся моих волос, лаская вместе с ветром. — Ты мне любая нужна: веселая и грустная, капризная и покорная, добрая и злая, страстная и спокойная. Ты главное, просто будь, остальное сделаю сам, исправлю…
— Нет, — погладила его руку и наши пальцы сплелись, — мы будем делать это вместе. Если ты…
Пора произнести вслух, почему наши пальцы переплетены, а взгляды искали друг друга среди тысячи людей и даже в этой зарождающейся грозовой ночи.
— У тебя появились еще варианты?
Выхватил самое главное из моих мыслей.
— Я хочу услышать, — дерзко улыбнулась. Хочу, чтобы мы оба кричали об этом!
— Потому что я тебя люблю, — снова сел рядом. — Все твое — мое, — мягко усадил меня к себе на колени, лицом к лицу. — Но говори со мной, Яна. Если я буду делать что-то не так, скажи мне об этом. Я хочу тебя слышать.
