(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк

— Как герой, — вяло проговорил Рома и широко зевнул. Вареный. — Спать хочу.

— Доктор, — обернулся к дежурному врачу, — Мирослав Нагорный, — представился и протянул руку, крепко пожимая, благодаря. — Как нам быть? И почему это случилось?

— Слабые носовые сосуды. Николь и Яна Николаевна объяснили ситуацию. Я посмотрел: в пазухах не было инородных предметов, — заверил нас. Я выдохнул. Честно, боялся, что Ники… Мне стыдно, но я тоже сомневался в ней. — Видимо, пальчиком далеко зашел и задел крупные сосуды. При заднем носовом кровотечении кровь стекает не только вперед, но и по горлу в пищевод, отсюда рвота. Наш желудок раздражает кровь, и начинается рвотный спазм, — объяснял врач: — Давайте понаблюдаем в стационаре. Возьмем кровь, поставим восстанавливающую капельницу, завтра если тромбоциты и гемоглобин не сильно упали, снимем тампонаду и купируем серебром поврежденные сосуды. И не лазить в нос! — это уже четко для нашего Ромика. — Промываем, капаем маслице, сморкаемся. Ничего не сдираем: корки в носу нужно размягчать и только потом убирать, только так не травмируется слизистая.

— Я останусь, — Яна буквально держалась за сына.

— У нас все есть в палате, только если какие-то личные вещи понадобятся, — врач осмотрел ее платье. Спать в таком не очень удобно.

— Ничего не нужно. Если у вас найдется зарядка, то все нормально.

— Наташ, — врач обратился к медсестре, — оформляй, а я провожу в палату.

— Я помогу, — посмотрел прямо на Яну и взял на руки Рому. Он моментально отключился, устроив голову у меня на плече. — Что-то нужно? — тихо спросил у бывшей жены. — Могу метнуться домой, привезти, что скажешь.

— Ничего не нужно, — хрен мне, а не нормальное общение.

— Ясно. Завтра тогда приеду, отвезу домой.

Через десять минут вернулся в смотровую и заполнил документы на госпитализацию.

— Где твоя куртка? — спросил у дочери.

— В кресле, — мы вышли и забрали одежду вместе с тут же брошенным телефоном.

— Поехали домой, — взял за руку, и мы вышли из клиники. Рядом с моим ХМ стоял черный гелендваген, но тогда я еще не знал, кто водитель. Каминский курил, облокотившись на капот. Вероятно, он их привез.

— До свидания, — Николь попрощалась с ним, когда мы поравнялись. Я только кивнул. Он помог моему сыну, как ни крути, но никаких благих чувств я не испытывал. Да и Каминский ко мне. Слишком пялился и оценивал.

Я пристегнулся, завел машину, обхватил руль, но не нажал на педаль: пристально смотрел на свои руки. Это реакция на стресс? Странно, но я ничего не чувствовал. Тотальное эмоциональное опустошение. Яна, Лика, мать, брат, друзья, знакомые — полный штиль, никакого эмоционального отклика. Только к детям что-то едва, но ёкало и билось. Вроде бы все понимал, оценивал верно, но не получалось прочувствовать сердцем. Правильно и неправильно. Хорошо и плохо. Что можно, а что нельзя. Моральный компас на месте, но… Жесть какая-то. Надеюсь, пройдет по утру. Не хочу превращаться в бездушную машину.

Домой попали в третьем часу ночи. Николь в машине уснула, хотел ее занести, не будить, но она проснулась. Зевала, еле шла, но сама.

— Пап, — уже в доме, — я ничего Роме не делала. Мы просто играли. У него спроси, он подтвердит!

Вот почему проснулась: хотела сказать, что не виновата. Моя дочь столько наворотила за последние несколько месяцев, что и сама понимала — ей могут банально не поверить. Как в той притче про мальчика и волков.

— Я тебе верю, — погладил по волосам. — Иди, ложись, завтра все расскажешь.

Мне психолог сказал: главное, что родитель мог дать ребенку, — безопасность. Не стоит кричать и отчитывать ребенка при посторонних; шикать и шипеть при сверстниках; выпытывать правду, когда нужно дать успокоиться. Нужно показывать, что ты, родитель, — защита от всего мира, что ты на стороне своего ребенка, а дома, в кругу семьи и близких, уже нужно разбираться.

Николь поднялась, а я устало стянул с плеч куртку. Сбросил, туда же отправил толстовку, потер лицо: каждая ступенька отдавалась тяжестью и простреливала голову, ноги свинцом налились, руки…

Руки под душем очень долго тёр щеткой. На них ничего не было, а мне казалось, что кровь запеклась под ногтями. Это был очень сложный вечер и еще более тяжелая ночь.

Сейчас спать, завтра за Ромой в больницу. Надеюсь, Яна остынет и не станет больше обострять. Рационально я тоже понимал, что перегнул с ней, но бывшая жена меня достаточно хорошо знала, чтобы не понимать: дети мои, и лишать меня общения с ними — может плохо кончиться.

Кардинальные меры я не любил (сегодня снова в этом убедился), но объективно: пока Ромчик маленький и привязан к матери особенно, но время не стоит на месте. Яна молодая, красивая, сексуальная, в отношениях — не сегодня-завтра замуж выйдет. Правда, я в упор не понимал, почему Каминский отвел свою женщину к извращенцам в «Замок». Люди в масках там абсолютно теряли человеческие лица. Яна никогда не должна была окунуться в это дерьмо. Я был там однажды лет десять назад со Святом, но на переговорах: хозяин этого экзотического гадюшника не наш, но хотел работать в Петербурге. Мы обговорили нашу долю и красные линии — изначально там были снафф-сценарии с реальными изнасилованиями и даже смертью девочек. В моем городе это табу. А так… Если кому-то охота ссать в рот, жрать говно или продавать свою целку — ради бога! Я уверен, что моя бывшая жена осталась шокирована. Только зачем ей в принципе это знание?! Я не понимал! Я берег ее. Свою женщину нужно оберегать.

Я не хотел, чтобы Каминский был тем самым отчимом, но как я мог запретить?! Я вообще не желал никаких вторых «пап», но кто меня спросит?! А как к этому отнесется наш сын? Никто предсказать не мог, но факт, что Рома будет расти, и в пубертате мог начать исполнять, что мало не покажется всем нам. Возможно, я ему тогда буду нужен больше: если захочет, всегда может переехать к бате. Я ж теперь Батя! Очень надеюсь, что худо-бедно справлялся без женской поддержки.

Я встал пораньше, но не в шесть, а в девять утра, сходил на пробежку, а вернулся и только сейчас заметил, что в гостиной валялось несколько полотенец в крови, диван испачкан, а ковер в рвоте. Собрал, что можно было, остальное просто накрыл покрывалом и написал ассистенту, чтобы вызвала клининг в течение дня.

По воскресеньям Марта к нам не приходила, но в холодильнике были заготовки