Феодал - Илья Рэд

Параметр лидерство +3, повысился до (25 / 100)

Когда плюхнулся лицом в перьевую подушку, это был миг блаженства. Что может быть прекрасней хорошего глубокого сна с осознанием проделанной на совесть работы? Разве что мягкие прелести красавицы, будящие тебя под утро, но, увы, вместо них — суровый подъëм и визит к Великому посаднику.

Я пришëл пораньше, но всë равно вынужден был толпиться в приëмной чиновника, ответственного за выдачу ярлыков в Межмирье.

Именно он решал, стоит ли пускать твою команду дальше в кишащие опасностями миры. Такой своеобразный цензор в среде витязей. Некоторые годами ждали повышения ярлыка и оставались на одном и том же ранге, но такое не про нас.

— Меньше чем за месяц под моим руководством было успешно завершено двадцать четыре экспедиции, пять из которых приходятся на белые миры. Заработано свыше ста тысяч рублей. Благодаря нашей активности ростовская казна получила 9600 рублей на одних только пропусках, собрано и передано 37 хронолитов, что значительно превосходит результаты других групп, — с гордостью отрапортовал я Великому посаднику, мужчине лет сорока пяти с подкрученными молодцевато усами и бородкой-чёрточкой под нижней губой.

— Похвально, очень похвально, — часто моргая от сухости глаз, ответил мне Ухтинский Илья Геннадьевич.

Если честно, я ожидал не такой сдержанной реакции. Произнесено сухо, буднично и с намерением сбить торжественность момента. Я достаточно плотно держал связь с некоторыми витязями, чтобы иметь представление об остальных участниках нашего общего дела. Собирал всякие слухи, информацию об удачах и неудачах — это всё полезно для лидера, так сделаешь меньше ошибок в управлении.

Таких результатов, как у меня, не было ни у одного начинающего отряда. Без лишней скромности мы восходящая звёздочка. Однако Ухтинский не разделял этих настроений, степенно сверяя отчёты по моей деятельности. Их писали в основном маги, запускавшие врата и скупщики. Более значимые отряды курировали разведчики, но я к этой когорте не относился.

— Вот тут адепт Филипп Морозлыко пишет: вы несколько раз возвращались на последней минуте. Вы в курсе, что рекомендуемый минимум — пять минут? — он несколько раз моргнул, когда заметил моё замешательство. — А вот в этой служебной записке он пишет, что вы подвергли риску своего подчинённого Игната Цыбульского. У меня и его жалоба есть, вот, — Ухтинский потряс листком и продолжил. — Он доводит до сведения, что вы чуть не оставили его перед закрытием врат. Скажите, у вас это считается нормальным, бросать на произвол судьбы своих витязей?

— Чего? — я старался не сорваться на гневный поток ругательств, вот буквально еле сдерживался, чтобы не высказать всë этому напыщенному глисту.

Вместо реальной оценки моей работы он копался в кляузах и формальностях!

— Понимаете, синий ранг намного опасней предыдущих. Там требуется слаженная командная работа, и я не могу позволить, чтобы по моей вине погибли невинные. Я ставлю под сомнение вашу способность к организации более сложных экспедиций. Излишняя жесткость, безалаберность и неопытность подвергают риску всю команду. Витязи — это не только про барыш, юноша, тут чтят воинский дух. В допуске вам отказано, приходите через три месяца.

Я резко встал со стула и тот грохнулся. Ухтинский меж тем не удивился, он, словно удав, ждал моих дальнейших действий, а рука потянулась к перу. Записывать, собака, собрался. Етить твою в дышло.

— Всего доброго, Илья Геннадьевич, — я с силой толкнул перед собой дверь, и та осталась открытой.

Выйдя на воздух из этой пыльной ничтожной конторы, я с чувством вмазал ногой по столбу и пошёл дальше. Так, надо успокоиться. Да как тут успокоишься? Месяц жилы рвал, чтобы пара доносов и нафталиновый хмырь забраковал моё будущее. Впереди суд, драка за влияние с баронами, развитие феода…

«А ещё экспедиция с разведчиками».

Да много чего. У меня планов выше крыши, и все они катились под откос от какого-то камешка на дороге! Кто вообще этот Ухтинский? Зачем ему самому себе стрелять в ногу?

Хронолиты собираются сначала в графствах, потом идут в учёт герцогств и уже дальше на уровне великих княжеств передаются императору. Все великие княжества, повторюсь, все заинтересованы собрать больше, чем их конкуренты. Это стратегический ресурс!

«Не может быть, чтобы из-за таких пустяков меня прикрыли. Им бы на руках меня носить… Нет, тут что-то другое. Не верю я, что Цыбульский с Филиппом сказали решающее слово. Кому больше всех хочется, чтобы я оказался в дерьме? У кого хватит связей повлиять на комиссию Ухтинского?»

Конечно же, у моего папеньки. Дорогого Дениса Юрьевича Черноярского. Сначала избавился от бастарда-сынка через ссылку, потом, как я приехал, голодом морил — не сработало, помог устроиться витязем — думал, межмировые твари меня прибьют, но и тут мимо. Что же делать? Ага, отобрать доход, что-то много он зарабатывает, отдавай денежки… И вот теперь, когда он мне не отец, а я ему не сын — подмазал Великого посадника взяткой. Ай хорош, вот она отцовская любовь как есть.

Я смотрел на других моих сверстников с нормальными дворянскими семьями и завидовал, насколько дружно они живут, как заступаются за своих — только слово вякни против, мигом нашинкуют сталью и магией. Каждый друг за друга горой, общие праздники, общее горе, всё общее. Куда ни глянь — поддержка и уважение.

А я, чтобы получить хоть какое-то признание, должен на три головы выше остальных прыгнуть. Чтобы только заметили. Мне было давно плевать на мнение отца, но должно же быть хоть что-то святое в этом роду?

«Видимо, нет».

Я шёл по улице, наблюдая за первыми приготовлениями погоды к осени. Уже значительно похолодало, и детишки не могли себе позволить разгуливать в лёгкой одежде. Мимо проезжали кареты, телеги с продуктами, на улице одни женщины да старики — мужчины в это время в поте лица трудятся, чтобы заработать кусок хлеба для своей семьи.

Я успокоился и вдруг посмотрел наверх — там, в небесах, мимо города пролетал разведчик на виверне, куда-то на юг, к морю. Остановившись, я проводил взглядом его удаляющийся силуэт и твёрдо решил.

«Я сам стану гарантом справедливости. Хотя бы в своей семье, хотя бы в своём феоде. Ни один достойный человек не получит от меня такого скотского отношения, даже если не нравится мне».

В подтверждение этих слов я коснулся в подсумке яйца своего будущего питомца и почувствовал не просто тепло, а жар. Температура так стремительно поднялась, что меня едва не обожгло. Вот это да. Я почувствовал,