Мороз.К.О. - мэр Елкино - Лина Коваль
У них там свои, мужские терки. Я не при делах.
Прихватив креманку с любимым клубничным муссом, пожимаю плечами и подцепляю его ложкой.
— Костя меня любит… — гордо произношу, закатывая глаза от удовольствия.
— А вы его?
— И я его люблю. Сильно.
— Ну, слава богу, а то, мы думали, Венцеслав Алексеевич вас за Гордеева отдаст.
— Я бы лучше умерла, — закатываю глаза.
— Ну, и как вы живете?
— Нормально живем, — краснею.
На самом деле, живем так, будто в Елкино Ноев ковчег построили. С перманентным желанием спариваться и размножаться.
— Скоро в Нижний Новгород переезжаем. Костя там мэром будет, а я в Медакадемию поступлю.
— Ого.
— Да, я последние дни дорабатываю в своем отделении, — кладу в рот еще одну ложку с муссом.
Спустя некоторое время восседаю в кресле напротив отца. Костя, сложив руки на спинке стула, посматривает. Я от этого смущаюсь.
— Ну что, Ника?.. Окучил тебя твой поселковый?.. — спрашивает отец.
— Пап, — закатываю глаза, краснея.
Смотрю на него. Уже не через призму постоянных склок и непонимания. А просто… как взрослая дочь на не очень молодого отца. Все-все-все замечаю. Поредевшие седые волосы, слегка желтоватый цвет лица и мудрые глаза.
Боже.
Как же мы привыкаем к своим близким?.. Привыкаем к тому, что они всегда здоровые, рассудительные и живые. Они всегда рядом.
А если нет?.. Как потом быть?..
— Это правда, что ты болеешь? — спрашиваю напрямую.
Отец прищуривается, и его плечи как-то враз сникают.
— Ничего доверить нельзя, — бурчит на Мороза, который, в свою очередь, усмехается. — Каблучара!..
— Не обзывайся. Я хочу посмотреть все, — продолжаю упрямо. — Документы, выписки, назначения. У скольких врачей ты был?
— У одного. А у скольких надо? — психует.
— Как минимум проверить диагноз еще у кого-нибудь, — качаю головой. — Костя, скажи ему.
— Ника все правильно говорит, — подтверждает свой статус.
Отец ворчит, но тянется к столу.
Быстро изучаю выданные мне медицинские заключения и созваниваюсь с коллегой из хирургического отделения нашей больницы. Она советует клинику в Израиле, там можно пройти обследование и начать лечение.
— Умирать собрался называется, — ворчит, когда нас провожает.
— Вот еще. У нас свадьба летом, — смеюсь. — Умирать тебе никак нельзя.
Он демонстративно пялится на мой живот.
— Да нет там никого. Я учиться буду. Я Косте сказала — дети только после ординатуры.
— Ну-ну. Тогда точно поеду, обследуюсь.
У нас никогда не было близких отношений с отцом, но почему-то сейчас мне хочется его обнять, поэтому подаюсь вперед и быстро чмокаю в бородатую щеку. Он, кажется, смущается больше меня. Лоб покрывается испариной.
— Езжайте уже, — дает отмашку.
Усевшись в каршеринговую машину, которую мы взяли в аэропорту по прилету, все-таки всхлипываю. Костя обнимает, прижимает к себе и гладит по голове.
— Ну все, Ник… Ты молодец…
— Поехали уже, — прошу.
На выезде из поселка создается пробка, поэтому мы останавливаемся у небольшого магазинчика и покупаем воду в дорогу.
Мой внимание привлекает рядом стоящий автомобиль.
— Что там?..
— Гордеев, — киваю на «Мерседес».
Марк выбирается с водительского сидения и по-пижонски смотрится в боковое зеркало. Рассматриваю модные, чуть приспущенные джинсы, оверсайз футболку и кепку.
Вдруг становится неприятно, столько гадостей мне наговорил этот человек.
Передергивает.
— Поехали уже, — прошу, отшатываясь.
— Погоди-ка…
— Ты ку…
С открытым ртом наблюдаю, как мэр, резко хлопнув дверью, направляется к Гордееву. По всей видимости, как-то его окликает, потому что Марк поворачивается и тут же получает мощнейшую… оплеуху.
— Твою мать, — тянусь к двери, но Костя одним взмахом руки этого мне делать не советует.
Никакой он не каблучара.
— Думает главный, — шепчу и дую губы, но в машине остаюсь.
Послушная. Предусмотрительная.
Хихикаю злобно, когда в завершение Мороз хватает Гордеева за ухо и что-то назидательно ему талдычит. Все-таки возмездие не заставит себя ждать и всех настигнет.
Через несколько минут мой бывший друг детства садится обратно в свой блестящий «Мерс» и уезжает так, будто куда-то торопится, а Костя, посмотрев ему вслед, возвращается на водительское сидение.
— Думаешь, ты тут главный?.. — бросаю, припоминая его жест.
— Знаю, — отвечает явно еще на адреналине.
Прижимаю язык, чтобы ничего не ляпнуть.
Мы, вообще-то, обидчивые.
Зато любящие.
— Из-за меня еще никто не дрался, — вздыхаю, глядя прямо перед собой, а затем резко тянусь к Косте.
Ох и неудобный этот каршеринг. Ни угнать, ни сексом заняться.
Веду ладонью по колючей щеке.
Просто поверить не могу.
Мой-й-й. Р-р-р.
— Это была не драка, Ника. Так… воспитательный процесс, — говорит он недовольно, а потом смотрит на меня.
Улыбается.
Тянется.
Целует кусаче.
Зараза.
— Так… по беспределу, — добавляет, все еще улыбаясь.
— По беспределу, — повторяю.
Ужасно романтично. Люблю его.
— Поехали уже, Отморозко!..
Эпилог. Константин
НН. Спустя семь лет.
30 декабря
В администрации тихо.
Огромное, четырехэтажное здание словно вымерло, потому что тридцатого декабря, да еще и в субботу, желание поработать возникает только у идиотов вроде меня. А с учетом того, что дома меня ждет трехмесячный сын и жена — это вообще кощунство.
Отклонившись, растекаюсь в улыбке.
Наш Кирюха родился здесь же. В Нижнем Новгороде. В роддоме первой городской. От платных медицинских услуг моя «почти врачиха» отказалась. Сказала, что в этом деле может положиться только на государственных акушеров.
Ника-Ника-Костяника.
Приходить мэру города на свои роды беременная девица тоже категорически запретила. Там говорит, ничего интересного, только нервы ей мотать буду.
Кто еще кому их мотает?..
Самостоятельная моя.
Дверь в приемной поскрипывает, но я грешу на сквозняк, продолжаю пялиться в экселевские таблицы и думать о своей семье. Сегодня вечером забираю их, и едем в Елкино. Будем отмечать годовщину на месте событий, а завтра приедут все наши.
Снова шабаш. И Альберт там же. Пока нас нет, его соседка Нина подкармливает. Они с Никой неожиданно сдружились.
А вот дом пришлось перестроить, потому что огромная семья в старые квадратные метры не вмещалась. Считайте сами, мы теперь с Кирюхой, Анюта с мужем, слава богу, без аллергии и с нормальными мозгами, Лев, Тигран и шестилетний Арслан, моя мама и тетя Феша, иногда Коновалов с Кабаном навещают.
А уж если Огневы приедут…
Слышу тихий стук.
Там, в
