Огонь. Она не твоя.... - Весела Костадинова

— Ну… вроде да, — замялся младший, — ну, выпало же…

— Ясно. — Старший убрал пакетик в маленький зип-пак для улик, щелчком застегнув. — Так. Госпожа Ковалева, вы имеете право на адвоката. Либо прямо сейчас добровольно проедете с нами в участок, либо мы вас оформляем по статье о неподчинении.

Альбина молчала. Настя, прижавшись к её боку, дрожала. В карих глазах — ужас и детское непонимание происходящего. А у Альбины в голове бешено стучала только одна мысль: это подстава. Грубая. Топорная. Наглая.

Сука!

Ярослав!

Чтоб ты….

— Хорошо, — выдохнула она, взяв себя в руки. — Я поеду. Только девочка — не при чём. Дайте позвонить, чтобы ее забрали. Сейчас же.

Полицейские переглянулись. Тот, что старше, кивнул.

— Сейчас проедем в участок, а там вы позвоните кому нужно и девочку заберут.

С этими словами он подтолкнул женщину к служебной машине. Альбина, крепко сжав руку племянницы, подчинилась.

15

Уже в отделении полиции, сидя на неудобном пластиковом стуле в маленькой комнате для временного содержания, Альбина впервые за долгое время ощутила, что её по-настоящему подташнивает. И не от боли — кровь на коленке давно засохла, да и ладони почти не ныли — и не от страха. Не от паники, нет, потому что паника была ей чужда, но от холодного, липкого осознания того, насколько нагло, демонстративно ей нанесли удар. Она повидала многое: подставы, интриги, закулисные войны, шантаж и ложь. Но ещё никогда удар не был нанесён так точно и так близко к сердцу. Почти филигранно. И именно это не давало ей покоя.

Она знала: ситуацию из-под контроля не вышла. Есть связи, есть ресурсы, есть, в конце концов, мозги — и если действовать быстро, спокойно и по всем правилам, то из этой истории можно выйти. С потерями — безусловно. Но и без катастрофы. Тем не менее, мысль о том, как легко можно было её подловить, поймать в уязвимый момент — с ребёнком, с полным отсутствием контроля над происходящим, — жгла изнутри как кислота. А больше всего вызывало ярость то, насколько предсказуемо это выглядело. И она проморгала. Позволила себе быть уязвимой.

Настя тем временем сидела в углу комнаты, тихая, сжавшаяся в комочек, прижав к себе свою ужасную белку. Глаза у девочки были испуганные, огромные, и смотрели на тётку с тревожной настороженностью, как будто она боялась, что теперь и Альбина исчезнет — так же, как мать, бабушка и прежняя жизнь. Женщина заставила себя выпрямиться, придала лицу подобие спокойствия и даже натянула на губы некое подобие улыбки, хоть внутри всё кипело. Эльвира. Опять она. Даже будучи вне игры, даже лежа овощем в больнице — эта женщина умудрялась рушить её, Альбинину, жизнь. Теперь — через дочь.

В коридоре послышались голоса, среди которых Альбина явственно услышала голос Виктора Казанцева и своего юриста — Валерия Николаева. И слегка выдохнула.

Дверь распахнулась без стука, как и следовало ожидать, и в комнату шагнул Виктор, ухмыляясь, как кот, укравший сметану.

— А почему не в наручниках, Альбина Григорьевна? — лениво протянул он, оглядывая её с головы до ног. — Всю жизнь мечтал увидеть вас именно так: уставшей, в крови, на грани. Романтика, черт возьми. Теперь и с криминальным налетом.

— Витя, — Альбина встала и сверкнула глазами, — твой мультипликационный юмор сейчас, как бы, не уместен! Звонил Рябову?

— Ну, — с ленцой ответил он, бросая на стол тяжёлую барсетку и неторопливо проверяя циферблат золотых часов, — он вам, кстати, передавал привет. Сказал, что вы умеете весело жить, Альбина Григорьевна. И ему скучать не даете.

В этот момент Валерий, юрист с лицом человека, которого трудно удивить даже ядерной войной, шагнул вперёд, открывая папку с документами.

— Нам нужно поговорить, — сухо бросил он, не дожидаясь приглашения. — И очень быстро, пока дело не получило ход. На данный момент, Альбина Григорьевна, хоть Рябов, как начальник отдела полиции, может помочь, но я бы хотел знать всю картинку целиком.

— Кроха, — Виктор позвал Настю, — иди ко мне, в углу интересного ничего нет, а у меня — есть, — он достал из кармана телефон и, посадив девочку на колени, протянул ей. — Поставил Angry Birds, смотри, как тут птичек замочить можно! Только перья в стороны летят!

Альбина выдохнула и спокойно рассказала мужчинам свою историю, начиная с захода в парк и завершая задержанием.

— Значит, — подытожил Валерий, — вели вас с самого начала, от офиса…. Если прогулка была спонтанной, значит наблюдение давно идет.

Виктор хмыкнул, но его зеленые глаза выдавали беспокойство и как бы говорили: «я предупреждал». Альбина чертыхнулась.

— Вот говнюк! — вырвалось у нее.

— Серьезный дядька, — кивнул Виктор. — Рябов ничего не знал, значит шли не через район, а через город. Я завтра утром с прокурором города встречаюсь, ему, на самом деле тоже ситуация не нравится — пробьём тех двух ментяр, что вас брали, уж сильно быстро они сработали.

Комната снова наполнилась густой, напряжённой тишиной, в которой шорох ручки по бумаге звучал почти неприлично громко. Валерий неспешно делал пометки в плотном кожаном блокноте, иногда приподнимая бровь и сверкая позолоченной оправой очков, будто фиксируя не только слова, но и реакцию самой Альбины.

— Что мне предъявят? — глухо, сдержанно спросила она, не убирая руки от лица, словно кожей ощущая нависшее над ней обвинение.

— Если в пакете окажется то, что я думаю, — 228, часть первая, — отозвался Валерий всё тем же бесстрастным тоном, как будто речь шла о погоде или расписании поездов. — Хранение без цели сбыта, но в вашем статусе и при ваших связях… любой намёк на "оборот" вызовет бурю. Будет шумно. Но мы оттянем предъявление…. Потребуем проверку. В парке повсюду камеры, этот ваш «мальчик» хоть на какой-нибудь, да засветился. Найдем….. да и ваших отпечатков на пакете, по идее, быть не должно. Отобъемся, Альбина. Даже не сомневайтесь.

— Народная статья, Альбина Григорьевна, — вставил Виктор, усаживаясь поудобнее на скрипучем металлическом стуле. — Хотели быть ближе к электорату — вот и стали. Поздравляю.

Альбина медленно опустила плечи, качая головой. Она прикрыла лицо рукой, стараясь справиться с нарастающей тошнотой и злостью. Её грудь тяжело вздымалась, как у человека, которому не хватает воздуха.

— Пиздец… — выдохнула она наконец, без эмоций, почти как диагноз.

— Я уже связался с нашими ребятами из пула, — продолжил Виктор, деловым голосом, не давая ей погрузиться в панику. — Журналисты поднимут волну. Сейчас всё через соцсети, подключим нужные площадки. Будем раскачивать как "дело Голунова"*, только с местным акцентом. Ты — известное лицо, много лет в публичной плоскости. И наркотики? Никто