Огонь. Она не твоя.... - Весела Костадинова

Немного успокоившись, Настя с удовольствием уплетала большую порцию фруктовых шариков. Альбина внимательно следила за девочкой, на чьей мордашке сначала было выражение недоверия, а потом, после первых кусочков — искреннего блаженства. Она ела жадно, облизывая губы, стремясь не потерять и капли мороженного. Но сначала, осторожно глянув на тетку, робко протянула ей кусочек мороженного, предлагая поделиться.

Альбина лишь усмехнулась, покачав головой. Больше всего ей хотелось выяснить у девочки, что же все-таки произошло между Ярославом и ее матерью, почему одно его имя вызывает у нее такую реакцию, но понимала — стоит ей только начать разговор, спокойствие Насти рухнет, сменившись слезами.

Посадив девочку на одну из скамеек, около пруда, сама Альбина отошла к воде, велев Насте никуда с места не уходить. Ей нужно было подумать.

Она стояла молча, потирая лоб, как будто надеялась стереть из него нечто тяжелое и липкое. И старалась собрать в единое целое разрозненные мысли, словно разбросанные по полу стекляшки.

Ярослав. Его имя в последние дни звучало как предупреждение. Как тень. Она знала, каким он может быть: опасным, расчетливым, жестким до предела. Человеком, который никогда не действует на эмоциях — только по холодному, тщательно выверенному плану. Таким, кто не оставляет врагу ни одного шанса. Да, он мог уничтожить бизнес, репутацию, карьеру — сделать это с улыбкой и по закону, но обидеть ребёнка?

Нет. В это она поверить не могла — не хотела. В её картине мира у Ярослава не было жестокости, направленной на детей. И всё же… девочка его боялась. Не просто сторонилась, а цепенела при одном упоминании.

Вздохнула, потирая лоб и глядя на спокойную воду, по которой скользили грациозные птицы, кося на нее хитрыми глазами и ожидая хлеба.

Развернулась и поспешила к племяннице, на ходу доставая из сумочки телефон. И совершенно не заметила мальчишку на роликах, который врезался в нее со всего размаха. Всё произошло за секунду: громкий хруст, резкий рывок назад, и она полетела на асфальт, рефлекторно выбрасывая руки вперёд, чтобы защититься от падения. Асфальт встретил её жестко, безжалостно. Ладони содрало до крови, колени вспыхнули тупой, вязкой болью, сумочка, отлетев, раскрылась, как раковина, разбрасывая содержимое. Телефон, предательски выскользнув из пальцев, заскользил по плитке и замер в паре метров.

— Альбина! — визг Насти прорезал воздух, словно нож, наполнив его паникой и отчаянием.

Альбина стиснула зубы, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы — от боли, от неожиданности, от злости на весь этот чёртов день. Она не могла пока встать, стараясь удержать равновесие — и самообладание. Сквозь шум в ушах и капли крови, набегающей из ссадин, она уловила лёгкие шаги — Настя, босоножки которой застучали по дорожке.

— Все в порядке! — прошептала она, стараясь встать на ноги и оценивая масштаб повреждений: сломанный каблук Джимми Чу, порванные чулки, разбитая коленка, содранная, горящая огнем ладонь.

Перед ней суетился подросток, лет восемнадцати, с растерянным лицом и испуганными глазами, отчаянно пытавшийся собрать с асфальта её рассыпанные вещи. Он сжимал в дрожащих пальцах ключи, телефон, бумажник, судорожно запихивая их в ее сумочку и бормоча одно и то же, как заклинание:

— Простите… пожалуйста, извините… я не хотел… я не увидел вас…

— Все в порядке, — повторила женщина, опираясь на тонкое плечо племянницы и поднимаясь на ноги, чертыхаясь себе под нос.

— Но похоже наша прогулка сегодня подошла к концу, — усмехнулась она, глянув на Настю. — Помоги дойти до скамейки. Спасибо, — она приняла у мальчишки свою сумку и тот, поняв, что ничего ему не грозит, тут же умчался прочь, и сам серьезно напуганный происшествием.

Минут через десять, когда боль немного унялась, а Настя доела мороженное, обе медленно направились к выходу из парка. Альбина шла прихрамывая, мечтая скорее добраться до машины, чтобы сменить сломанные туфельки и выпить аспирина.

Около выхода она краем глаза заметила наряд полиции, но спокойно прошла мимо них.

— Гражданка, — вдруг окликнул ее один из полицейских. — У вас все в порядке?

— Да…. — скривилась она, висок прострелило болью, — я упала.

— Можно ваши документы? — полицейский подозрительно зыркнул на нее болотными глазами.

Альбина прищурилась, на мгновение забыв про ноющую боль в колене. Она инстинктивно прижала Настю ближе к себе и шагнула вперёд, разворачиваясь корпусом, так, чтобы девочка оказалась чуть позади неё — привычное движение, инстинкт защитника, выработанный за годы работы с самыми разными людьми и в самых разных ситуациях.

— У меня всё в порядке, — повторила она спокойным, но хрипловатым от усталости голосом. — Споткнулась, упала. Спасибо, уже обработала.

— Документы, пожалуйста, — настойчиво повторил он, с оттенком недоверия и явным намерением не отпускать просто так.

— Вы имеете основания для проверки? — теперь в голосе Альбины проступила сталь. — Или я чем-то нарушаю общественный порядок?

— Не я инициировал проверку, гражданка, — флегматично отозвался второй, старше и внимательнее, до сих пор молча державшийся в стороне. — Поступил звонок — наша обязанность проверить.

— Проверить что, простите? — настойчиво пыталась добиться ответа Альбина, чуть прищурив глаза.

— Отработать вызов, женщина, — голос полицейского стал более грозным. — Документы предъявляем!

Стиснув челюсть, Альбина молча расстегнула сумочку, проклиная про себя происходящее и мысленно составляя план звонков: первым будет начальник районного МВД, и разговор обещал быть недружелюбным. Она нашла паспорт и водительские права, потянулась за ними — и тут, совершенно внезапно, что-то из ее сумки упало на асфальт.

— О-па! — хмыкнул младший полицейский, мгновенно наклонившись. На его ладони оказался прозрачный зип-пакет с белым порошком.

У Альбины в одну секунду подскочило давление. Кровь отхлынула от лица, в животе неприятно сжалось. Она не сразу смогла выдавить из себя хоть слово. Пакет в руках полицейского выглядел как нечто абсурдное, как чужой предмет на её собственной сцене — неподходящий, невозможный, опасный. И всё же он был здесь.

Она похолодела.

— Это не моё, — выдавила она, слыша, как дрожит голос, и ненавидя себя за это. — Я не знаю, откуда это.

— Да вы что? — насмешливо протянул младший, приподнимая бровь и заглядывая ей в глаза. — А вот это всегда самая любимая часть. Не знаю, не моё, впервые вижу. Давайте сумочку. Полностью.

— Вы сейчас совершаете очень серьёзную ошибку. — отчеканила Альбина, судорожно соображая, кому стоит позвонить в первую очередь, — Если вы считаете, что это доказательство чего-либо, вызывайте следственную группу. Я не дам вам копаться в личных вещах без понятых и протокола.

Младший дернулся, будто хотел возразить, но старший — всё ещё спокойный, но теперь явно напряжённый — осторожно перехватил у него пакетик, внимательно разглядывая.

— Ты видел, как это выпало? — спросил