Апельсинки для Осинкина - Елена Валерьевна Соловьева
Ариэль говорила о нем без особой грусти, но уверенно утверждала, что он не объявится в их жизни. Может быть, отец малышек погиб? У меня было много друзей, погибших при исполнении. Они не по своей воле оставили молодых жен и малолетних детей. Возможно, отец Клары и Васи и был героем. Я такого не исключаю.
Как не исключаю и того, что он оказался просто чудаком с буквы «м». Таких я, к сожалению, тоже встречал. И не раз. Были на моей памяти те, кто отказывался от семьи, узнав об опасном диагнозе собственного ребенка. Этих особей даже людьми назвать сложно, не то, что отцами.
В любом случае получалось, что напрасно я, как утопающий, зацепился за соломинку. Мало ли что там случилось у меня в молодости и по дурости. Ну, сдал биоматериал и сдал. С кем не бывает. А то, что Вася и Клара не мои по крови…
Разве это что-то меняет?
В ту ночь я принял решение, оказавшееся, к удивлению, до банального простым. Плевать, кто был у Русалочки до меня. Главное, чтобы не было после. Я должен стать ее единственным мужчиной и отцом ее малышек. Ну и что, что они не родные по крови? Зато любимые. Я не мог не замечать, что с каждым днем привязываюсь к этим рыжим Апельсинкам не меньше, чем к их матери. В них вижу свое продолжение. В какие-то моменты мне даже кажется, будто они понимают меня с полуслова. Думают и ведут себя так же, как я в детстве.
Разве это не радость?
Я едва сумел дождаться утра, чтобы побежать к моим любимым девчонкам. Сам встаю очень рано, сказывается выработанная годами привычка. Но свет в окне напротив не горел. И я подумал, что Русалочка и малышки еще спят.
Прошел час, но ничего не изменилось.
Я решил проверить. Вышел из дома на колесах и прикрыл дверь. Бабайке, рвавшемуся в провожатые, тихонько шикнул:
— Остаешься на охране имущества.
Пес, чувствовавший себя гораздо лучше день ото дня, был слишком активным. Он бы точно разбудил девчонок.
Странно…
Заглянув в окна, я заметил, что кровати девочек уже заправлены. И на кухне никого. Только я, дурак, брожу под окнами, как какой-нибудь отъявленный маньяк.
Соседка, Марина Ивановна, подумала так же.
— Чего это ты в окна заглядываешь? — раздался из-за кустов пионов ее хрипловатый, полный возмущения голос. — Своровать чего хочешь?
— Что вы, Марина Ивановна, я честный человек, — возразил и, демонстративно кивнув, поздоровался: — Доброго утречка. Кстати, спасибо вам за бдительность. С такими соседями действительно ни один вор не страшен.
Женщина распрямилась и, уперев руки в бока, глянула на меня неодобрительно:
— Порядочные люди не заглядывают в чужие окна.
— Абсолютно согласен, — проговорил я. — Надо было в дверь постучать, но разбудить боялся. Теперь вот вижу, дома никого. Не знаете, куда девчонки подались с утра пораньше?
— Тебе зачем знать? — не сдавалась бойкая и предусмотрительная соседка.
— Переживаю за них, — честно признался я.
Стоило увидеть заправленные кровати, как что-то кольнуло в сердце. На здоровье я никогда прежде не жаловался. Да и слишком мнительным не был. Для моей профессии это непозволительно. Но вот сейчас… Предчувствие надвигающейся беды не оставляло.
— А чего переживать? — соседка удивленно пожала плечами. — В город они поехали. На автобусе.
— Спасибо! — поблагодарил я.
Резко сорвался с места и помчался к машине. Видел я этот сельский автобус – настоящая развалюха на колесах. Неудивительно, что меня одолело плохое предчувствие. Хорошо, если на запчасти по дороге развалится, а если чего похуже?
На остановке уже никого не было — не успел.
Прибавил газу, и вот за поворотом мелькнул желтый бок. Автобус несся по дороге с поразительной для этого железного ведра прытью. Почти сразу стало ясно — что-то пошло не так. Вместо того чтобы притормозить перед мостом, автобус резко свернул и понесся вниз. Вписался в дерево и только после этого остановился.
Я видел много аварий на своем веку. Попадал в такие ситуации, что просто чудом выходил из них живым. Но одно дело я, и совсем другое — Русалочка и Апельсинки. Клянусь, за тот миг, что автобус летел под откос, у меня перед глазами вся жизнь пронеслась, а в волосах прибавилось седых прядей. Я бы не простил себе, если с ними что-то случилось. Но и предотвратить аварию не смог.
Но постарался предотвратить последствия.
Я никогда не был набожным, опять же, профессия не позволяла. Но сейчас молился всем богам, кого сумел вспомнить. А когда увидел Ариэль и девочек целыми и невредимыми, испытал огромное облегчение.
Но расслабляться было рано.
Автобус только чудом держался на месте и не съезжал дальше под откос. Пришлось поторопиться, чтобы все пассажиры скорее выбрались. Их было немного, и только бабка со вставной челюстью (точнее, теперь без нее) создала проволочку. Но и это поправимо.
А вот водителю пришлось хуже всех. Можно сказать, этот Слава принял весь удар на себя. Я аккуратно вытащил его из кабины. Принюхался на всякий случай, зная о любви местного водилы к крепким напиткам. Но нет, в этот день он не злоупотреблял. Выходит — все дело в старой развалюхе.
Ариэль сказала, что Славик был опытным механиком и не вышел бы на линию с поломкой. Это огромный повод задуматься. Пугать Русалочку и Апельсинок не хотелось, но я был вынужден задать важный вопрос:
— По дороге не случилось ничего подозрительного?
Глава 25
Андрей
— Да нет… Ничего такого, — подумав, сказала Русалочка. — Только если…
Она нахмурила рыжие бровки и поджала губы.
— Договаривай, — попросил я. — Любое случайное, на первый взгляд, происшествие может оказаться неслучайным. Чтобы разобраться в произошедшем, стоит учесть все детали.
— Когда мы ждали автобус, мимо остановки проехал Федор Грибов, — выдохнула она, понизив голос до шепота. Как видно, моя Русалочка все еще опасалась этого ублюдка. — Андрюш, он просто проехал мимо, ничего не сказав и даже не притормозив.
— Но вполне мог убедиться, что вы поедете именно на этом автобусе в этот рейс, — заметил я.
— Попахивает паранойей, — заметила Ариэль. — Я
