Апельсинки для Осинкина - Елена Валерьевна Соловьева
В лопухах действительно кто-то был, но драться, тем более на смерть, не пожелал. Вместо этого решил сбежать, пригибая лопухи и хрипло постанывая.
Двигался «бабайка» медленно. Я вполне успел оббежать лопухи и встретить его с другой стороны. Застать врасплох, так сказать.
— Вот так бабайка… — вздохнул я. — Угораздило же тебя, парень.
Это был не Федор Грибов, и даже не местный забулдыга, а всего лишь бродячий пес. Впрочем, неудивительно, что дети приняли его за нечисть. Некогда черная шерсть пса была покрыта пылью, грязью и репьями. Глаза воспалились из-за какой-то инфекции. Нога бедолаги угодила в капкан, из-за чего пес и выл, точно привидение. Нападать на детей этот парень явно не собирался, скорее, искал место для уединения. Думал, отлежаться и зализать раны.
— Мы тебе поможем, бабайка, — пообещал я, вытаскивая испуганное животное из лопухов.
Пес, сдается, плохо видел из-за воспаления глаз, но смотрел на меня с доверием и даже слабо вильнул лохматым хвостом.
Детям и воспитательнице я показал свою находку, но трогать не разрешил. Для начала стоило подлечить бедолагу. Мало ли, что он мог подцепить за свою бродячую жизнь, кроме блох и репьев.
— Надо показать его маме, — серьезно заявила Вася.
— Ариэль только блохастых подушек не хватало, — ворчливо заявила Марья Петровна. Кажется, она расстроилась, ведь ее вера в бабайку не оправдалась. — Она людей не успевает лечить.
— Но ему надо помочь, — чуть не плача от жалости, сказала Клара. — Бе-е-едненький. Смотрите на его лапу.
Капкан я снял сразу, обмотав лапу оторванным рукавом своей рубашки. Вот только средств для обработки ран у меня с собой не было.
— Поможем, — пообещал я. — Не дадим пропасть бабайке.
Пес, словно услышав, что речь идет о нем, жалостливо заскулил и слегка пошевелил ушами.
— Надо везти к маме! — объявила Клара.
— Мы поможем, — сообщила Вася. — Будем ее аси… асси…
— Поступим иначе, — решил я. — Вы, дорогие мои ассистентки, пока остаетесь в детском саду. Вы, Марья Петровна, присматриваете за ними и больше не пугаете россказнями о бабайках. А я заеду в аптеку за кое-какими препаратами и подлечу пса. Его жизнь и здоровье в надежных руках, гарантирую.
Глава 21
Андрей
Ехать к Ариэль с бездомным псом я не решился, местному фельдшеру действительно с людьми забот хватает. Пришлось везти Бабайку в дом Антонины и там устроить лазарет для бедолаги. Я обработал ему рану, сделал укол антибиотиков и обезболивающего, обработал слезящиеся глаза. Словом, сделал все, чтобы облегчить псу жизнь и ускорить выздоровление. Хорошо, что этот мохнатый парень прибился к детскому саду: если бы его не нашли, ночь он мог не пережить.
— Ничего, парень, сейчас тебе будет легче, — убеждал я пса, осторожно срезая с шерсти репьи. Некоторые так впились и прилипли, что вытащить их было просто невозможно. — Еще будешь бегать по округе и пугать всех своим громким лаем. Да, Бабайка?
Пес махал хвостом и преданно смотрел на меня своими слезящимися глазами. Я почесал его за ухом, добавив:
— Что, нравится тебе новое имя?
На Бабайку пес уже начал откликаться. А меня, сдается, принял не только как врача, но и признал хозяином.
Ближе к вечеру под распахнутыми настежь окнами замаячила темная макушка Антонины. Привстав на цыпочки, та заглянула в комнату и недовольно поморщилась:
— Фу, какая гадость. Я уж думала, ты с девицей какой милуешься. А ты притащил… это. Лучше бы уж Ариэль к себе привел. Она хоть псиной не воняет.
Вообще я бы с удовольствием пригласил Ариэль в гости, но не в дом, принадлежащий Антонине. Ее замечание про запах псины я проигнорировал. Но она не успокоилась. Включила полноправную хозяйку:
— Вообще-то я не давала разрешение на проживание в доме этого блохастого уродства. Убирай его отсюда. И вообще — у меня на животных аллергия.
А у меня аллергия не Антонину — это я понял совершенно точно. Даже не аллергия, а полная непереносимость.
— Не слушай ее, парень, — предложил я Бабайке. — Ты отличный пес. А то, что пахнешь псиной, — это исправимо. Гораздо хуже с дурным характером, его даже хлоркой не вытравить.
Пес понимающе вздохнул и прикрыл лапой нос.
— Это у кого дурной характер? У меня?! — догадалась Тоня. Снова возмущенно фыркнула и задрала нос, изображая глубочайшее равнодушие. — Я его пригрела, приютила, а он вот как. Полюбуйтесь, люди добрые.
Никаких людей, ни добрых, ни злых, рядом не наблюдалось. Даже если бы кто-то и объявился возле дома, вряд ли поддержал обезумевшую тетку.
Эх, зря с нее сняли смирительную рубашку. По этой особе точно дурдом плачет. С чего она вдруг объявила себя моей благодетельницей? Вела себя так, точно меня, как Бабайку, приютила в своем доме. Ну, а то, что намеревалась «обогреть», я тоже хорошо помню.
— Когда я снимал дом, мне обещали уютное и тихое место, — напомнил я. — Платил я как раз за спокойствие. Так что не надо ходить под окнами и искать повод для скандала.
— Собаке здесь не место! — воинственно возразила Тоня.
Вот ведь склочная баба, все никак не успокоится.
— Мне тоже, — сообщил я. — Завтра покину твои «хоромы», Антонина. Плату за оставшиеся дни оставь себе в качестве компенсации за животное в доме.
— Ага! — Тонька подскочила на месте. С необычайной для ее комплекции ловкостью подтянулась, ухватившись за подоконник. — К Эльке пойдешь жить? Я так и знала!
Не успев услышать мой ответ, она все решила сама. Говорю же, сумасшедшая.
— Хватит трепать языком! — потеряв терпение, потребовал я. — Не выдумывай чушь и не выдавай ее за правду. Незачем злословить про Ариэль, она порядочная женщина. Еще раз хоть словом, хоть делом попробуешь обидеть, клянусь, упеку в дурдом.
Вот это Тоня расслышала и поняла хорошо. Стоило напомнить про дурку, как настойчивую дамочку как ветром сдуло.
Мы с Бабайкой вздохнули с облегчением.
Ночь прошла тяжело. У пса поднимался жар, но к утру все наладилось. Пока он спал, я успел смотаться в город, а вернулся уже с автодомом. Идея приобрести такое жилье пришла мне в голову сразу, как только начались проблемы с Антониной. Да и место для стоянки уже присмотрел. Березнячок напротив дома Ариэль обошелся мне
