Не родные. Малышка в награду - Елена Левашова
— Не оттолкну.
Кожи касается прохлада простыней, а потом меня накрывает горячее тело Саши…
Глава 17
МАРУСЯ
За окном слышится гудок трамвая, шорох шин и древесных крон, склоняемых к земле ветром, но все звуки заглушает стук трепещущего в груди сердца… Оно кажется мне огромным… Живым и неимоверно чувствительным. Реагирующим острой болью на каждое прикосновение…
Саша не целует меня — касается кончиком носа моей кожи, вдыхает запах и зажмуривается. Дышит одним на двоих горячим, потрескивающим от возбуждения воздухом… Перебирает пальцами волосы, гладит плечи, груди, спускается горячими ладонями к животу и ниже…
Словно не было этих лет… И другого мужчины, за кем я была замужем. Его глаз, голоса, волос… Я словно не помню ничего, только наше с Алексом прошлое. Только его…
— Маруся… Машенька…
Не надо, миленький мой… Ничего не говори, потому что я не смогу слушать — стану рыдать как белуга и все испорчу. Лучше целуй… Ласкай меня, касайся, как ты это делал всегда. И сейчас трогаешь меня, словно не было прожитых лет. Словно ты ничего не забыл…
— Сашенька, не надо говорить. Я…
— Знаю, Марусь. Больно… Как же мне было больно, если бы ты знала.
Он приподнимается на локтях и смотрит мне в глаза. Взъерошенный, раскрасневшийся, опьяненный. Не понимаю, чего в нем сейчас больше — желания обладать мной или обиды?
— Прости меня… Я не могла поступить иначе. Я все расскажу, если хочешь, но…
— Ай… Марусь, потом, ладно?
Его губы теплые и ласковые. От прежней осторожности и следа не остается — ее сменяет напористость. Алекс подминает меня под себя и крепко целует. Обжигает поцелуями шею, спускается ниже… Боже, как же мне стыдно… Я ведь кормлю Варьку, а он…
— Марусь, наверное, я идиот. Надо было сначала спросить, можно ли тебе? Черт… Неправильно все.
Нет, Саша, правильно… Потому что я так чувствую. Никогда тебя не забывала, ни одного дня… Даже когда с Ромой встречалась, невольно сравнивала вас. Но не скажу об этом. Ничего не говорю — только крепче его обнимаю. Не отпущу… Только не сейчас. Пусть борется со своим «неправильно» завтра.
— Можно. Саша… Сашенька…
— Ну, чего ты, Марусь?
— Не уходи. Я… Знаю, что буду жалеть или… Нет, не буду.
— Мы слишком много болтаем, — шепчет Алекс, приподнимаясь надо мной.
Какой он стал красивый… Мужественный, сильный, и плечи раздались еще больше. Щеки наливаются румянцем, когда я бесстыдно его разглядываю. А он меня… Скользит взглядом по моему обнаженному телу и облизывается. Я изменилась после родов, да…
— Ты такая красивая, Марусь. Очень красивая…
Зажмуриваюсь и растворяюсь в ощущениях. Вздрагиваю от прикосновений жадных, мужских рук, дыхания, щекочущего кожу… Настоящее ранит как битое стекло. Он несвободен, я тоже… Чужой жених и мама чужого ребенка. Мне хочется без перерыва говорить ему нежности, но слова рассыпаются в горле, оставшись невысказанными. Не имею я права что-то говорить. И он тоже… Все, что мы можем — позволить жажде поглотить нас. Искупаться в ней или утонуть — тут уж как повезет.
Да и разве повлияет моя правда на его отношение? Он выбрал в жены другую женщину. Какое теперь значение имеют мои оправдания? Никакого… Тогда почему Алекс здесь? Неистово целует меня, ласкает и делает своей.
А я отдаюсь ему… Горю в его руках, подаюсь вперед, навстречу нетерпеливым толчкам, глажу влажную от пота спину, целую лоб, виски… Ловлю прерывистое дыхание и разделяю удовольствие, связавшее нас в неразрывный, тугой узел… Мой мужчина. Мой человек. Сколько бы ни прошло лет, я всегда буду давать нам шанс. Потому что это Алекс… И этим все сказано.
Просыпаюсь от кряхтения Варюши. Не помню, как поднималась и приносила ее в кровать. Обессиленные от ласк, мы провалились в сон. Наверное, Саша вставал, пока я дрыхла? Грудь переполнена — судя по ощущениям, я и ночью не кормила… Стыд-то какой… Саша такое со мной творил… Я едва ногами шевелила. Прыгнула под душ и сразу уснула.
— Кушай, дочка. Варенька моя…
Прикладываю крошку к груди, чувствуя на бедре тяжесть мужской руки. В горле ком собирается от уместности картинки. Мама, папа, дочка… Совместный сон. Я мечтала об этом. Думала, что у нас с Ромой так будет…
— Доброе утро, — хрипло шепчет Саша, целуя меня в затылок. Он смущен, понимаю это без объяснений. Одно дело — проснуться с женщиной, но совсем другое — с ее грудным малышом, присосавшимся к груди.
— Доброе. Извини… Мы тут…
— Я ночью ее качал, Марусь. Так хотел, чтобы ты поспала подольше. Даже покормил.
— Чем это?
— Твоим молоком. Приложил к груди. Варя ела, а ты крепко спала.
— Боже мой… Стыдоба-то какая. Спасибо тебе, Алекс. Давно я так крепко и спокойно не спала, я…
— Мне ехать нужно, Марусь. Увидимся в офисе после обеда.
Вот она расплата… Саше стыдно до ужаса. Ему еще невесте в глаза надо взглянуть, да и для меня найти нужные слова. Я даже представляю, что он скажет: бес попутал, вспомнил прошлое, пожалел… Сейчас он просто поднимается с кровати и идет в душ. Выходит через пять минут, одевается. Я все еще лежу и кормлю Варю. Борюсь со слезами, теснящими грудь. И чувствами, выросшими за эту ночь до размеров неба.
— Пока, Марусь. Жду тебя в офисе. Я пришлю водителя, ладно? Он поднимется и заберет вас из квартиры. Не нужно без особой надобности выходить сегодня из дома, хорошо?
— Хорошо. Спасибо тебе, Алекс. Мы приедем.
Конечно, приеду. И попробую рассказать Саше о вчерашнем визите его невесты…
Глава 18
МАРУСЯ
— Играйся, Варенька. А мама попробует что-то закинуть в себя, — протягиваю грустно.
Неизвестность пугает. То, что произошло ночью, это… Неправильно, необдуманно, глупо и… восхитительно. Сашенька мой, Алекс… Ничего я, оказывается, не забыла. Прикрыла кровоточащую рану новыми отношениями, вышла замуж, дочь родила. Хотела забыть, но стоило увидеть его снова, все вернулось. А как же Саша? Он ничего не обещал. Не говорил слов любви, не требовал объяснений. Не понимаю, что у него в голове?
Варя играет с погремушками, а я медленно бреду в кухню. Включаю электрический чайник, ставлю на плиту сковороду. Есть не хочется, но я усилием воли заставляю себя позавтракать горячим бутербродом и выпить чай с
