Не родные. Малышка в награду - Елена Левашова
— Кто проснулся? Варя? Какая ты красивая малышка… На маму похожа. Что там такое на потолке? — улыбается, поднимая голову.
Я привязала к люстре игрушку, на радость дочери. Стою, привалившись к дверному проему, и едва слезы сдерживаю… Она могла бы быть его… Если бы не мое предательство.
— Ты будешь замечательным папой, Алекс, — произношу чуть слышно. — Вы с Яной планируете детей?
— Да. Мы завтра подаем заявление в загс, Маруся, — бесцветно, словно речь о чем-то будничном, произносит он.
— Поздравляю.
— Я бы пригласил тебя на свадьбу, но… Ты сама понимаешь, что это невозможно.
— Понимаю, конечно. Завтра я приеду в офис, Алекс. Не могу я здесь столько гостить. И злоупотреблять твоей добротой тоже не могу.
— А вот с отъездом не стоит торопиться. Тебе здесь безопаснее, Марусь. И не спорь. Я не гоню тебя. А завтра в офисе обсудим юридические моменты.
— Спасибо тебе.
— Обедом-то накормишь?
Глава 14
МАРУСЯ
— Присаживайся за стол. Сейчас я накрою. Прости, я успела позабыть, какой ты любишь хлеб, и купила ржаной, — глуповато улыбаюсь я, наблюдая за Сашей.
Он стоит в дверном проеме и держит в руках Варюшку. Нюхает ее волосики и сдерживается, чтобы не расцеловать щеки. Такие они у нее сладкие, невозможно устоять. И про хлеб я наврала… Я все помню. Все привычки и причуды Саши. Все помню…
— Если хочешь, поцелуй ее, — произношу чуть слышно.
— Можно, да? Марусь, она такая… космическая, — отвечает он, припадая к детской коже губами.
Варька удивленно вскидывает бровки и морщится. Не по душе тебе мужская щетина, дочка? А я бы сейчас все отдала, чтобы… Господи, о чем я только думаю? Бесстыдница.
Остервенело режу хлеб и наливаю Алексу борщ в тарелку. Накладываю мясо и салат. Щелкаю кнопку на электрическом чайнике. Он начинает громко шуметь — все лучше, чем поселившаяся между нами тишина.
— Ты занавеску повесила, Марусь? — отдавая дочку в мои руки, спрашивает Саша.
— Да. Извини, если не нравится. Нашла на антресолях. И свою старую майку нашла, представляешь? — улыбаюсь, скрывая расползающуюся в душе боль. Откуда она там только взялась? Наверное, полы ей мыли или окна после ремонта?
— Я и не бываю тут. Даже не знаю…
Саша с аппетитом ест. Даже жмурится от удовольствия. Вкусно ему? Он может обедать в лучших столичных ресторанах, но приехал сюда…
— Маша, это… божественно. Я сто лет не ел домашней еды. Спасибо тебе.
— Давай я привезу в офис обед?
— Не надо, Машенька. Да и не в чем его везти — нужны ведь специальные кастрюли, а не простые?
— Это верно…
Алекс отвечает на телефонный звонок и поднимается с места. Пора ехать — без слов понимаю я…
— Прости, пирог отведаю завтра. Не против, если я вечерком заскочу?
— Нет, мы будем рады. А мне к обеду приехать?
— После перерыва. Утром я соберу юристов и обрисую ситуацию. Пока, Марусь.
— Пока…
Саша целует Варю в щечку. Поднимает на меня взгляд и густо краснеет, смущаясь своего порыва. Так он пахнет хорошо… Боже мой, я и это помню… Как любила лежать на его груди, перебирать пальчиками колечки волос и целовать его кожу…
— Сейчас мама помоет посуду, а потом мы пойдем гулять. Полежишь на диване? — спрашиваю мою булочку.
Она в ответ только гулит. Убираю еду в холодильник, мою посуду, ставлю мусорный пакет возле дверей. Я ведь сама поесть забыла, балда… Отправляю в рот несколько ложек салата и возвращаюсь к дочери. Нет у меня аппетита… И сна ни в одном глазу. Все думаю о Саше…
Гуляем с Варей два часа. Я успеваю приложить ее к груди на лавочке в парке, а потом еще раз — уже возле дома… Подхватываю коляску за поручни и поднимаю ее в подъезд, почувствовав странный аромат… Словно я уже его ощущала… Знакомое что-то, сладко-цветочное.
Двери лифта разъезжаются на нужном этаже. Подхожу к двери и замираю, заслышав голоса… Странно, ведь Саша не говорил, что ко мне кто-то пожалует.
Задерживаю дыхание и прислушиваюсь. Там Яна… И духи это ее, и голос…
— Шрамченко, я тебя учить должна? Нужно придумать что-то другое, понимаешь? У меня тогда получилось, а сейчас… Мы жениться собираемся, это другое…
— Яна Владимировна, я все сделаю. Вы же понимаете, что сейчас Озеров не тот мальчик, кем был раньше? У него собственная служба безопасности, охранники и строгая отчетность. Тогда проще было. А как она вспыла? После всего, что было, он ее не вышвырнул?
Обо мне говорят. Точно… Значит, она знала, что я предала Сашу? И голос мужика мне до боли знаком — это тот самый бугай, угрожающий мне расправой. Кто такая Яна? Откуда она знает Сашу? И почему впутала в свои козни меня? Вернее, от меня она избавилась. А сейчас чувствует в моем лице угрозу… Почему они пришли в мою квартиру? Ждут, чтобы убить?
— Шрам, документы я спрятала в кухонном шкафу. Мой человек внес туда небольшие изменения на случай, если Алексу вздумается дать заднюю.
О чем она говорит, господи? Я должна найти эти документы первой! И войти должна…
— Вот мы и пришли, дочка, — произношу громко, проворачивая ключ в замке. А там и не заперто… Значит, у Яны тоже есть ключ?
— Господи, боже мой! Это же… Это же дрянь, проникшая в наш дом! — возмущается она, завидев нас на пороге. — Откуда ты здесь?
— Алекс позволил пожить немного. А вы… Разве он не сказал, что…
— Нет. Он скрыл от меня это. Сказал, что отправил вас домой. Вот же… Его ждет серьезный разговор. А ты давно пришла?
— Нет, минутку назад, — глупо улыбаюсь. — Я пройду в кухню, если позволите. Мне поесть надо. Я очень голодная, нагулялись с дочкой. А вы зачем пришли, Яна?
На бугая и не смотрю. Делаю вид, что не помню его. Играю с дочкой, напеваю — в общем, веду себя более чем странно… Страх стекает по позвоночнику, почти парализуя. Едва ноги переставляю от волнения… Ну, как Саша мог не сказать Яне обо мне? Или мог? Я хочу, чтобы они поскорее ушли. Оставили меня одну…
