Размышления о гуманной педагогике - Шалва Александрович Амонашвили

Урок начинается с медитации.

Дети восхваляют солнце, день, природу, внушают самим себе быть добрыми, милосердными, любить близких, учителя, товарищей, любить учиться, читать и т. д. Это не заученные фразы, каждый импровизирует для себя, говорит вполголоса. На это уходит 15 минут.

Затем учитель ведет непринужденную беседу о прожитом дне.

Далее дети приступают к чтению рассказа, обсуждают его, высказывают свое мнение, дополняют, продолжают содержание.

Переходят к письму. Детям предлагается записать предложения, проанализировать их грамматически, дополнить.

После этой работы дети достают флейты и разучивают красивую, спокойную мелодию. Кто-то дирижирует вместо учителя, кто-то набирает мелодию на висячих металлических трубах.

Приступают к решению математических задач. Сами создают задачи и сами решают их.

Учитель приглашает детей в маленький спортзал. Там устраивается весьма подвижная игра (нужно подпрыгивать, бегать, садиться, успевать, догадываться), требующая от детей математической сообразительности, быстрого вычисления. Учитель — равноправный участник игры.

90 минут урока исчерпываются.

Дети идут отдыхать, завтракать, проводят свободное время по собственному усмотрению: играют во дворе, где сооружены сложные спортивные городки, идут в игровую комнату, играют на компьютере, сидят в библиотеке, лежат на диване…

Этот учитель поведет детей до восьмого класса, будет учить их по возможности всем предметам.

Урок этот я записал в Вальдорфской школе (г. Кассель, Германия).

Непринужденность и увлеченность были главными чертами описанных мною уроков. Я не оцениваю их и не считаю, что именно они есть эталоны современных уроков. Хочу только подчеркнуть, что в нашей школьной действительности уроки требуют качественного обновления.

Мне представляется, что урок в нашей школе находится в кризисном состоянии.

Во что он у нас превратился?

Уроки у нас превратились в какие-то застывшие в разных методических позах изваяния, изображающие типичные «схватки» учителей с учащимися, когда первые отчаянно пытаются их образумить, а вторые упорно не хотят образумиться. Теория и методика вместе с инспекторской службой сделали уроки безжизненными и бездушными, а школы ежедневно производят их миллионными тиражами по образцам готовых штампов. Спешу сделать оговорку: конечно, бывают, на радость детям, многие учителя, которые ломают штампы, создают другое качество уроков с другими, более очеловеченными свойствами. Но сколько процентов будет таких уроков в потоке всех остальных? Как Вы думаете, уважаемый Учитель?

Урок в жизни ребенка!

Вся школьная и внешкольная жизнь ребенка подвергнута этому процессу обучения в форме урока. Личность ребенка измеряется тем, как он ведет себя на уроке, в чем и как себя проявляет, с чем приходит на урок и с чем с него уходит.

И надо же тогда, чтобы они, дети и урок, любили друг друга, стремились друг к другу?

Но этого нет.

Что касается детей, у них все определенно. К тем исследованиям и наблюдениям, которые выясняют отношение школьников к уроку, добавлю и результаты своих опытов. Приведу типичные высказывания из сочинений семиклассников на тему «Здравствуй, урок!».

«Здравствуй, урок, и давай тут же попрощаемся…»

«Что мне делать, урок, если все время смотрю на часы, когда ты кончишься?»

«Урок, тебя надо отправить на заслуженную пенсию…»

«Ты мой мучитель, мой плохой сон, мой испорченный день…»

«Мне тебя жаль, урок, ты — жертва учителей…»

Есть в сочинениях и уважение к уроку, вроде:

«Хотя ты такой недобрый, но я же знаю, ты заботишься обо мне…»

«Ты порой так радуешь меня, когда идешь к нам с улыбкой…»

Но таких очень мало, меньше десяти процентов.

Дети не любят уроки, хотя знают, что без них им никуда не деться.

Откуда такая неприязнь у детей к уроку?

Урок несет им знания, и они хотят познать мир; урок сулит им взросление, и они стремятся к взрослению; урок заботится об их будущем, и они устремлены в будущее.

Почему же тогда такая нелюбовь друг к другу?

Да, друг к другу, ибо урок тоже проявляет какую-то настороженность и недоверие к детям, не верит, что они хотят учиться. Он требует от них проявлять полную сознательность и дисциплину уже взрослого, а не взрослеющего человека. Требует высокой познавательной активности, сознания долга и ответственности, проявления воли и выдержки тоже уже по-взрослому, а не по-взрослеющему.

Требование — вроде нравственной позиции урока. Он же для детей старается, а они обязаны учиться! Урок с подчеркнутым уважением относится к тем, которые учатся усердно и прилежно, всегда выполняют домашние задания (без них урок детей не отпускает), на уроке сидят спокойно и слушают, поднимают руки, отвечают, когда учитель спрашивает. Эти дети «хорошие», им можно говорить добрые, поощрительные слова, дарить высокие отметки, хвалить и ставить другим в пример.

Но урок сердится, и порой не на шутку, на таких, которые не слушают, не выполняют, отстают, разговаривают на уроке, увлекаются другими делами, мешают ходу его дидактических наступлений. Эти дети для урока, ну, не плохие, но и не хорошие, они непослушные, ленивые, отстающие, слабые, безалаберные, недисциплинированные. Их можно отправить в так называемые «классы выравнивания». Там особые уроки. Может быть, они чем-то повлияют на них, а там видно будет, может быть, вернутся обратно. И чем скорее освободится школа от тех, которые упорно не хотят учиться и мешают другим, хамят и грубят учителям, тем лучше (но для кого — для них самих, для учителей, для урока?). Пусть ходят в школу те, которые стремятся к знаниям, хотят учиться, ведут себя прилично. А остальные? Что остальные! Они не пропадут, найдут себе способ жизни.

Урок гонится за знаниями, умениями и навыками. Если большинство детей учатся нормально, его, урок, тоже не будут ругать, а может быть, и хвалить будут. Для урока не существуют дети, ребенок, все они для него только ученики, обязанности и долг которых — учиться. Урок предан не детям, а законам формальной дидактики, которая называет его основной формой организации процесса обучения. Хочу повторить это определение, звучащее в каждом учебнике педагогики, дидактики, методики, чтобы хорошо задуматься над ним: «Урок есть основная форма организации процесса обучения». Обращаю Ваше внимание, уважаемый Учитель, на два момента: первое — проигнорированы дети, без которых урок просто не может существовать, и второе — проигнорирована целостность педагогического процесса. На этом втором моменте я хотел бы остановиться.

24. Основы целостности гуманного педагогического процесса

Целостный педагогический процесс давно расчленен на два самостоятельных процесса: обучение и воспитание. Какой из этих двух процессов важнее — обучение или воспитание? Думаю, не очень-то разойдутся наши мнения, если скажу, что, конечно, важнее процесс воспитания, точнее, не сам процесс, а его результат. Получается такая нелогичная действительность: планируется, всячески контролируется, организовывается, оборудуется