Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

Интересно, что эта тюнингованная забыла в мужском туалете?

Чувствую, как раздуваются мои ноздри. Кулаки сжимаются в бессильном гневе.

Сука!

Аля становится передо мной на колени и трется носом о ширинку, поднимает голову и что-то говорит. Мультики без звука. Жаль. Ребята предупредили сразу. Но самое ужасное. Камера захватывает приоткрытую дверь, и в проеме мелькает знакомое лицо. Родное растерянное лицо, ошарашенные глаза. Я вижу, я чувствую Люсину боль. В ее глазах стоят слезы. Она смотрит в зеркало, и я догадываюсь, что она там видит.

Дебил, какой же я дебил!

Глава 90

— Ну, все увидел, что хотел? — хмыкает Виктор и хлопает меня по спине.

— Все, — снова затягиваюсь сигаретой, которую стрельнул у одного из охранников ресторана.

— А минет она тебе, блт, так и не сделала, только раздразнила, — хохотнул одноклассник. — Вот что за бабы пошли, пока ты ей чего-нибудь не пообещаешь, ни за что не отсосут.

— Да мне ее отсос как-то и не нужен был, — отвечаю на автомате, а в голове зреет план-перехват. — Витя, а этот кусок мультика можно как-то у ребят взять?

— Можно, только осторожно, — продолжает веселиться Витек.

Ему весело, а мне не понятно: теперь-то что делать? Ну не показывать же его Люсе, чтобы оправдаться? Я только больнее сделаю. Нет. Не хочу я этот видос смотреть еще раз, да еще с любимой. Мне достаточно знать, что я не виноват, а она пусть как хочет: не верит и не надо. А я тоже себе цену знаю. И вчерашнее решение ехать в столицы пропадает.

— Ты знаешь, Вить, а не нужно никаких мультиков, — останавливаюсь между нашими машинами: моей «кияшкой» и его «реношкой». — Посмотрели и хватит. Спасибо, что помог. Как надумаешь новый диван в гостиную ставить, звони, эксклюзив подгоню, со скидкой. — Жму товарищу руку, и разбегаемся.

А вот с Алей нужно будет встретиться. И как заказчики они мне уже нахрен не упали, пусть хоть на миллион диванов закажут. Или пусть Юра с ними работает, только, чтобы на мои глаза не попадались больше, ни Аля, ни Юля.

Хотя, при чем тут эта девочка?

Вспоминаю, как она меня вчера кофе отпаивала. Юля не Аля. Все же нет, Юре повезло.

Ну хоть кому-то.

Следующие полтора месяца я занят по горло: новые заказы мебели, открытие еще нескольких мебельных салонов в области, постоянное внимание брату и его семье.

Встретиться с «проблемными заказчицами» так и не удалось.

Ну не ехать же мне в область, чтобы с ними поговорить? И с Юрой эту тему обсуждать я не собираюсь. Он все же мой подчиненный.

Первое время мы вместе с Таней купаем Сашку, и я помогаю пересаживать его в коляску. Меня радует, что Сашка не сник, не упал духом, а старается поддерживать силу в своем теле. Терпеливо сносит все терапии и массаж, постоянно занимается на турнике, пытается ходить. Он ждет вызов в специализированную клинику.

Нет, я не забыл Люсю, я интересуюсь ею жизнью на расстоянии. Таня иногда рассказывает последние столичные новости. Я знаю, что начался учебный год, у Люси четвертый выпускной класс в начальной школе. Для учителя начальных классов это важное событие, это маленький выпуск в «среднюю жизнь».

Один раз я даже попадаю на сеанс видеосвязи по вотсап двух сестер, и буркаю в камеру свое «здрасьте». Люся быстренько сворачивает разговор и отключается, но я звоню ей этим же вечером, и «о чудо!» Звонок доходит до адресата, и Люся берет трубку.

Мы долго сопим по обе стороны. Молчим. Я виноват, поэтому первым говорю я:

— Я соскучился. Люсь. Возвращайся уже.

Слышу всхлип. Ну вот, снова женские слезы. Я их не вижу. Я их чувствую.

— Ну чего ревешь? Люся, ничего не было. Я не помню, но я смотрел видеозапись, если хочешь, приедешь, сама все увидишь.

В ответ снова всхлипывание.

— Я люблю тебя, Люсь.

Жму на красную и откидываю телефон. Еще один всхлип, и я сорвусь в Москву. А я сейчас не могу.

Наше общение продолжается целую неделю. Я звоню. Люся берет трубку. Я говорю, она слушает и сопит. Ну хоть не всхлипывает.

Тетя Тася перебирается жить к Сашке и Тане. Видимо, не смогла находиться одна в квартире, где они прожили всю жизнь вместе с дядей Колей. Таня вышла на работу. Сашка сам выгнал ее, чтобы не превращалась в курицу-наседку.

Но кто знает, это хорошо или плохо? Зная Сашку, могу предположить, что скоро он начнет ревновать Таню к каждому пациенту. Так и выходит.

Глава 91

Людмила

Выспавшись после долгой дороги, я принимаюсь за уборку квартиры.

Ничто так не успокаивает, как генеральная чистка жилой территории.

За время отпуска и пыль и паутина нашли пристанище на квадратных метрах маленькой московской квартиры.

К вечеру я так упахалась, что с сомнением смотрю на пустой холодильник.

На тебя-то, дорогой, меня уже не осталось. Увы! Перекушу, чем бог послал. А послал он глазированный сырок и зеленый чай. Съела и наелась. честно говоря, аппетит так и не пришел.

Завтра выходить на работу, нужно бы прикупить продукты на неделю. Знаю, что времени будет в обрез.

Начнутся совещания, педсоветы, конференции, работа в конструкторе рабочих программ, составление воспитательных планов.

В общем, все, как всегда.

В рабочем чате вотсап висит непрочитанными пять сообщений.

Спасибо, что в родительском чате тишина. Это потому что я не дала отмашку. И молчу. Стоит мне первой подать голос, и этот чат взорвется, будет каждый день гореть красным с восьми до трех.

Это мое рабочее время, которое я отвела для общения с родителями. За три года уже привыкли. Стараются не нарушать мое личное пространство. Только кому оно теперь нужно. это личное… Нет его у меня теперь. Не-ту.

Кругом чистота, а на душе мерзко. Чувствую себя опустошенной и брошенной. Хотя, бросили не меня, это я сбежала. Снова сбежала, уже в который раз.

«Люда, и сколько ты будешь так бегать? До каких пор будешь прятаться от проблем, как страус голову в песок засовывать? Не знаю». — Ворчат две Люси в моей голове.

Люси. Люся. Как красиво и интимно звучит мое имя Мишиным голосом в моей голове. И руки сами тянутся к интимному месту, так хорошо мне только от воспоминаний о нас.

И что, буду теперь ерундой заниматься, цепляться за образы? Ну нет. Шлепаю себя по рукам, собираюсь и топаю в ближайший продуктовый.

Всю ночь мне снится Миша. Просыпаюсь по будильнику и долго лежу с закрытыми глазами, стараясь ухватить сон за ниточку. И не могу. Сон ускользает. Помню, что снился Миша, а что именно, не помню.

Ну, ничего, суета первого рабочего дня быстро выветрит предательские мысли.

Так и происходит.

Первый педсовет в этом учебном году, как всегда радует. Ставшая уже традиционной полемика завуча и революционно настроенной физички умиляет.

Кто просил завуча вспомнить нетленные слова Некрасова про «Сейте, разумное, доброе, вечное…» в момент пожелания успешного нового учебного года и старательных учеников?

Вопрос, конечно, риторический. Она сама знает что и когда ей говорить.

Физичка тут же берет ответное слово. Никто даже не удивляется.

— Хорошо сеять в удобную, подготовленную почву, когда семя легло и проросло, а тебе только остается поливать и удобрять. — Она даже не поднимается, говорит с места, прищурив глаза. — А вот если тебе вместо почвы предлагают камень? Как ты в него посеешь? И что сможешь взрастить? — Метафоры льются, и это не учитель литературы выражается в стиле Салтыкова-Щедрина. — С камнем должны работать специалисты, в специальных заведениях, как это было всегда до того, как… — Я знаю, что она имеет ввиду под этим «до того как». Это она про инклюзивное образование намекает. — А не так как мы, бьемся, бьемся, киркой по камню стучим, только искры летят, а толку ноль. Еще и мы виноваты, что не научили всему. А что поделаешь, если у камня программный потолок, и теория Канта ему недоступна?