Измену гордым не прощают - Ксюша Иванова
Сжимаю ладошку у себя в руках. Ну, дурочка моя, ну, чего ты? Я знаю! Я верю! Ничего не было. И быть не могло! Потому что ты - только моя, всегда моя...
- Ну, что еще сказать? У тебя, Гордей, прощения просить нет смысла - я бы сам такое не простил никогда. Столько боли вам причинил... Но у тебя, Дани, все-таки рискну... Я так виноват перед тобой. Так виноват. И перед Эми виноват. Не держи зла. Прости. И... И прощайте...
- Мир, - она внезапно подрывается с кресла, но остается стоять на месте. - А ты... Ты куда теперь?
- В тайгу поеду. В Сибирь. Буду пейзажи рисовать.
Он уходит.
А она начинает плакать. Прижимаю к себе. Сердце сжимается.
Нет, я не жалею его. Он виноват. Он всего лишь получил то, чего заслуживал на самом деле. Но... Это такое непонятное чувство, когда ты вдруг ощущаешь, как в твоей жизни вдруг закончился, оборвался неожиданно, какой-то важный этап. И всё - страница перевернута, и ничего даже приблизительно похожего больше не будет! И да, в прожитой главе осталось много плохого, ужасного даже, но ведь наша жизнь, к сожалению, состоит не только из праздников. И какими бы ни были прожитые дни, испорченными Кузнецовым, они все-таки остаются нашей жизнью...
Эпилог
Ну и где этот мужчина? Первый час ночи вообще-то! Телефон недоступен, на работе его нет! Завтра открытие "Шоколадницы", а рекламные щиты, которые на входе стоять должны, до сих пор не привезли! Ну, и, кроме этого, столько проблем еще! Продуктов закуплено недостаточно для открытия! Проводку закоротило в туалете! У Айнура что-то снова с рукой - не дозвонюсь никак, все время занято, - то ли срослось неправильно, то ли не срослось до конца, его снова в больницу положили утром.
А еще Гордей уговорил меня все-таки поехать в путешествие. И там уже нужно с вещами решать, с детским садиком, с прививками для ребенка... Голова пухнет ото всех этих проблем, а его, понимаешь, нет!
Жанна носится, как ужаленная по залам - посуды почему-то не хватает, такое чувство, что пару ящиков просто не довезли до кафе! Артур с поварами делают заготовки на кухне. Девочки-официантки убираются в зале...
- Не могу больше! - снимая кроссовки, бросая их на пол, Жанна плюхается на стул рядом со мной. - Я ног не чувствую вообще.
- Давай, наверное, по домам уже, - потираю виски, пытаясь прогнать сонное состояние, потому что придется садиться за руль самой, Гордея, похоже, не будет сегодня.
- Как думаешь, - Жанна крутит в руках телефон. - Это совсем уже будет глупость, если я ему позвоню сейчас?
- Кому? - от усталости и расстройства не сразу понимаю, о чем она.
- Брату твоему, - краснеет и опускает взгляд.
Ох, отвожу глаза тоже. Как сказать Жанне, маленькой, влюбленной дурочке, что вчера к Айнуру снова явилась Аделина? Мы встретились утром в больнице. Она звездила там на все отделение - автографы раздавала, духами своими завоняла всю палату. А он был счастлив... К сожалению, он был явно и нескрываемо счастлив...
- Даже не знаю, - тяну я. - Он спит уже наверное.
Мысленно добавляю: "С этой сукой спит!"
- Поеду тогда домой, - ее плечи опускаются.
Поддаваясь порыву, поднимаюсь, шагаю к ней, обнимаю, целую в лоб:
- А знаешь, что! Звони! Или давай я позвоню?
Несмело кивает. Набираю брата на своем телефоне.
- Да! - рявкает в трубку.
- Не спишь?
- Нет! - ревет еще грубее и громче. - Руку на хер сломали снова! Болит так, что сил нет! Разошлись по палатам своим, хрен кого найдешь тут! Хоть бы таблов каких насыпали! Домой не отпустили!
Жанна отбирает трубку, я даже не успеваю посочувствовать брату.
- Айнур. Да, это я! Привезти? Да, могу. Сейчас привезу...
Пока она, прижав дрожащие пальцы к губам, воркует с Айнуром по телефону, я смотрю на экран ее телефона, лежащего между нами на столе, потому что он вдруг загорается входящим сообщением. Гордей? Мой муж пишет Жанне? Та-а-а-ак! Что бы это значило? В наглую, зная, что сама Жанна сейчас не увидит, наверное, взрыв ядерной бомбы, если вдруг такое случится где-то поблизости, беру ее мобильный, открываю сообщение, читаю:
"Давай! Включай!"
Кошусь на помощницу. Что включать? И почему он ей это пишет, а не мне? И почему я, вообще, не в курсе, что что-то там включать надо?
Щелкает следующее сообщение:
"Жанна, ты там уснула, что ли? Включай экран быстрее! Или она уехала уже?"
Не понимая толком смысла, неожиданно для себя чувствую такой страшный приступ ревности, что, вцепившись пальцами в столешницу стола, с трудом удерживаю себя от того, чтобы тут же не выдрать все волосы Жанне! Получается, они ждут, когда я уеду? О, Боже! Да как же так...
Жанна отключается. Судорожно засовывает ноги в кроссовки и, схватив свой телефон, бросается к выходу.
- Стоя-я-ять! - ору на все кафе, перепугав обеих наших официанток.
- О, Господи! - она хватается за сердце. - Совсем уже, что ли? Чего орешь так?
- Эт-то что такое? - показываю ей пальцем на ее телефон.
- Т-телефон это! А что? - теряется она.
- Читай последние сообщения! - командую я, чувствуя, как к щекам приливает кровь от унижения и злости.
Читает. Бьет себя ладошкой по лбу.
- Идиотка! Забыла! Сейчас!
Подскакивает к огромному экрану, на котором завтра планировалось показывать тот самый рекламный ролик, которого, кстати, я вообще еще не видела. Включает.
- Всё! Я побежала! А ты смотри! И никуда не уезжай! Гордей тебя заберет. Ах, да! И учти, что это он еще тогда сделал, когда только заказ получил, то есть до того, как вы помирились...
Провожаю ее пораженным взглядом. Вижу через стекло, как вприпрыжку несется к своей машине. Нет, от Жанны нет смысла ждать такой подлости - не сможет она с моим мужем спать, потому что слишком сильно любит моего брата.
С экрана вдруг раздаются звуки музыки. Сажусь за стол. Поворачиваюсь. Смотрю.
На экране девушка в компании подруг сидит за столиком на летней веранде кафе, расположенного прямо на берегу моря. Пьют кофе. Парень за соседним столиком любуется девушкой, заказывает ей
