Две полоски после вечеринки - Лина Филимонова
59
Кирилл
Ксюша смотрит на сцену.
Я смотрю на нее. Я хер знает, что там вообще показывают. Я ничего не вижу и не слышу.
В ушах пульсирует сперма. Она вместо крови течет по моим венам.
Глаза сфокусировались на одном объекте: разрезе на бедре. А если перемещаются, то исключительно на сосочек, проступающий сквозь тонкую ткань. Ладно, может, его вообще не видно. Но я вижу!
Рука Ксюша скользит по бедру. От колена вверх. Она подцепляет пальчиком край платья и разрез становится чуть выше. Я вижу что-то кружевное.
И меня пронзает догадка...
- Это чулки?
- Да.
Писец…
- А трусиков нет?
- Нет.
- То есть на тебе совсем нет белья? - хриплю придушенным шепотом.
- Да, Кирилл. На мне только чулки и платье.
Да понял я, понял. Не надо это повторять! Я и так сейчас сдохну…
Она больше не гладит себя. И не обращает внимания на меня. Просто сидит и смотрит на сцену. Как будто по-настоящему заинтересовалась спектаклем.
И при этом - дышит.
Ничего более возбуждающего я не наблюдал в жизни!
От каждого ее вдоха по моему позвоночнику, от макушки до яиц, проходит горячая волна острого возбуждения. А от каждого выдоха весь организм сводит судорогой.
Потому что я хочу схватить ее, взвалить на плечо и утащить в берлогу. С рычанием сорвать, наконец, с нее это дурацкое платье. Бросить ее на кровать, кверху попкой, раздвинуть длинные ноги в чулках и…. Показать ей, кто тут голодный ненасытный самец, а кто покорная кайфующая самка!
Но вместо этого я вынужден сидеть и притворяться культурным человеком...
Та-ак…. Что-то происходит. Все зашевелились, заговорили. В зале включился свет. На сцене никого. Только занавес.
- Все? - спрашиваю я с радостным облегчением.
- Антракт, - отвечает Ксюша. - Прогуляемся? Я слышала, в фойе интересная выставка. Я бы посмотрела.
А я бы посмотрел на тебя без платья!
Беру у нее клатч, чтобы прикрыться и остаться в глазах окружающих культурным человеком.
- Давай уйдем отсюда, - предлагаю, как только мы оказываемся в фойе.
- Тебе не нравится постановка?
- К постановке никаких претензий. Просто хочу…
- Чего?
Улыбается. Теребит локон. Прикусывает губу. А то ты не знаешь!
- Я писец какой голодный! - рычу красноречиво.
- Я забронировала столик в “Соблазне”. Но я хочу досмотреть…
- Поехали домой, - не выдерживаю я.
- А как же пьеса?
- Разыграем свою. Как по нотам.
- Кирилл! Уходить посреди спектакля некрасиво. Мы же уважаем искусство. И труд режиссера.
- Конечно. Очень уважаем. Поэтому не будем загораживать людям сцену моим стояком…
Она смеётся. Я перемещаю ее в сторону выхода.
Ксюша останавливается рядом с зеркалом. Забирает у меня свой клатч, достает помаду, подкрашивает губы.
Зачем? Все равно я сейчас все съем. Как только мы окажемся в машине. Я наброшусь на нее голодным коршуном.
И ни в какой “Соблазн” мы, естественно, не поедем. Все соблазны уже здесь!
Ксюша убирает помаду. Поправляет волосы. Одергивает платье. Проводит рукой по своему симпатичному, почти плоскому животику, и внезапно произносит расстроенным голосом:
- Я толстая.
Что, бля?
Что началось-то? Нормально же все было!
Толстая? Реально? Вот прям толстая? Писе-ец…. Это как сказать, что солнце синее, а трава сделана из вермишели.
Я ржу. Да потому что… Она прикалывается? Толстая… У меня нет слов!
Упс.
Вижу в зеркале надутые губы. Обиделась.
- Я тоже толстый, - продолжаю ее прикол.
- Тоже?! - взвивается она.
У нас уже не просто надутые губы. А вселенская обида во взгляде.
Я понимаю, что лоханулся.
Тут все очень серьёзно! Все, что касается внешности, для женщины мега важно. Никаких смехуечков. Никаких ошибок.
Как я мог так облажаться? Я же опытный снайпер. У меня две сестры и мама. Которая как-то месяц дулась на отца, потому что он подумал, что у нее размер “элька”.
Надо было сказать: это я толстый. А не “тоже”! Идиот.
Так. Ещё одна попытка. Ошибка может быть фатальной. И мы не поедем ни в “Соблазн”, ни домой.
Ксюша пойдет досматривать спектакль, а я пойду нахер.
Я чувствую себя как на игре “Кто хочет стать миллионером”. Только я назвал бы ее “Кто не хочет стать дрочером”.
Судорожно ищу правильный ответ. Как нужно вести себя, когда женщина говорит, что она толстая? У меня есть несколько секунд…
“Я тебя люблю” сейчас не проканает.
“Тебя надо срочно накормить, ты слишком худенькая” - тоже вряд ли сработает.
Про меня говорят, что я немного тормоз.… А я просто перебираю варианты.
Все. Время истекает.
- Ксюш, в тебе нет абсолютно ничего лишнего, - говорю я. - Все прекрасно и вкусно. Ты самая сладкая булочка!
- Я булка?
- Булочка, - поправляю я. - С маленькой изюминкой.
Я обнимаю Ксюшу и кладу руку на ее маленький красивенький животик. И вижу, как ее глаза наполняются влагой.
Что, опять не то?
Пофиг. На плечо и в пещеру!
60
Ксюша
Булочка с изюминкой…
Я понимаю, на что намекает Кирилл. И почему он гладит мой живот. И - начинаю шмыгать носом.
Да! У меня там маленькая изюминка! Совсем крошечная. Ей всего девять недель.
А я тут корчила из себя развратную красотку и совсем об этом забыла…
Да, я буду толстеть. У меня вырастет живот. И, наверное, не только. Ещё и бока. И щеки. И попа. Может, я вообще стану огромной, как дирижабль.
- По-моему, дирижабль в чулочках - это очень сексуально, - выдает Кирилл.
Я что, все это вслух сказала? Писец…
- Поехали в “Соблазн”. Я там забронировала столик.
- Нет! - очень властным тоном возражает Кирилл. - На плечо и в берлогу.
- Я есть хочу! Говорят, там вкусные хинкали…
- Ну тогда погнали, - вздыхает Кирилл.
Конечно, не может же он оставить меня голодной! Хотя ему хочется совсем другого.
- Но есть ты будешь в одних чулочках. Договорились?
- Ага, - киваю я. - Заметано.
Очень смешно! Разденусь прямо в ресторане, буду сидеть голая и есть хинкали…. Да он сам всем глаза повыкалывает, чтобы на меня не смотрели!
Вон как грозно зыркает на всех мужчин, которые попадаются нам на пути.
Кирилл держит меня за руку и ведет к выходу. Сквозь толпу зрителей. Мы выходим на улицу под внимательным взглядом охранника.
