Измену гордым не прощают - Ксюша Иванова
Но я стараюсь не шевелиться совсем, боясь выдать себя движением! Даже дышать стараюсь тише, хотя это и дается с трудом, потому что сердце истошно колотится в груди.
- Уважаемые, - говорит Гордей. - Нам срочно нужно уехать именно сейчас. Мы вернемся завтра утром. Так и передайте вашему... э-э, предводителю!
- Мы не можем открыть ворота. Вон брат Михаил к нам идет. У него и спрашивайте! - все так же безэмоционально отвечает один из братьев.
- Сколько? - спрашивает Гордей.
"Неужели решил дать им денег, чтобы выпустили?" - ужасаюсь я, замирая от страха от мысли о том, что брат Михаил идет к нам!
Не помогут деньги! Сектанты, конечно, к ним относятся по-особому, как к должному, что обязан вносить в казну каждый член общины, что обязательно и как-то незаметно должно быть, иметься у секты, это я еще из книг поняла, но авторитет Михаила здесь настолько высок, что я очень и очень сомневаюсь, что кто-то из этих, беспрекословно подчиняющихся ему, людей пойдет против воли своего главного "брата"!
За своими лихорадочными мыслями и леденящим ужасом, который быстро сковывает сознание, я не успеваю уловить, в какой момент и после чьего крика, у ворот начинается драка! Но по шуму, по специфическим звукам ударов, по матам, которые, как мне кажется, произносят не только "мои", но и сектанты, я понимаю, что происходит!
Что делать! Как помочь им? Вылезти из машины? Или сидеть здесь? Но вдруг я помогу чем-то?
Но сомнения в том, как поступить, исчезают полностью, когда я слышу глухой удар чьего-то тела о ворота! О, мамочки!
Сбрасываю куртку и дергаю замок!
По поверхности забора блуждает множество огоньков - это с фонариками бегут сюда, к воротам, другие члены общины! А прямо перед машиной, в свете фар, Никита и Гордей дерутся с двумя сектантами, которых, видимо, Михаил отправил караулить ворота, чтобы не упустить меня!
Что делать?
60 глава. Мужские дела
- Идиоты! Какие же вы идиоты! - знакомый голос чуть в отдалении от меня произносит эту фразу в который раз. Но она не сразу складывается для меня в привычный строй слов и не сразу обретает понятное значение. - Тут сто тридцать взрослых мужиков! Тут с армией нужно было приезжать! А вы явились вдвоем! Дебилы!
- Заткнись, сектант хренов! - отвечает ему Никита. - Сука! Тебе слова не давали! Мы здесь, вообще-то, по твоей милости!
- Я бы сам ситуацию разрулил! Без вас! Завтра, после церемонии, был бы праздник! Нас бы с Дани объявили мужем и женой, и мы бы спокойно уехали!
- Чего-о-о? - если бы я не лежал с закрытыми глазами, то точно ослеп бы сейчас от ярости! - Кем?
Пытаюсь разлепить веки, но светлее отчего-то не становится. Барахтаюсь, понимая, наконец, что лежу на деревянном полу, всё тело ломит, а еще густо пахнет кровью. И, кажется, моей кровью...
- Гордей! - зовет откуда-то из дальнего угла Никита. - Ты как?
- Почему так темно?
"Или это я ослеп?" - меня вдруг накрывает ужасом! Если ослеп, то как я выберусь отсюда? Как я Дани отсюда заберу? Дани!
- Где Дани? - реву, рывком поднимая в сидячее положение неплохо отделанное сектантами тело. - Где она? Кузнецов здесь? Я слышал его! Где ты, сука? Я тебя своими руками, тварь...
Болит, кажется, всё - от опухших костяшек пальцев до разбитого лица. Но это не пугает - всё рано или поздно заживет, как на собаке! Главное, чтобы Дани была рядом!
- Они забрали ее, - объясняет Сэм. - А этого... к нам сюда бросили. Мы в подвале. Заперты. Дани увели.
Темнота странным образом действует на мозг. Она - кромешная. То есть источника света нет нигде, поэтому я не могу, как ни силюсь, разглядеть ни очертаний предметов, которые должны были бы находиться здесь, ни Сэма с Кузнецовым!
Но мне хочется встать, нашарить последнего здесь и постараться (хоть я и понимаю, конечно, что сейчас нахожусь явно не в лучшей своей форме!) врезать ему хоть разочек за то, что натворил с нами! Но разве это поможет теперь, когда мы все здесь, а она, одна, там?
- А-а-а-а! - кричу от бессилия, обхватив обеими руками голову. - Что они там с нею.... Отвечай, тварь! Что они с нею там делают?
- Я не знаю, - тихо отвечает Мир. - Теперь уже не знаю. Он обещал мне, что вечером, на великом празднике объявит нас супругами. Потом Дани пройдет обряд очищения, и мы сможем вместе жить.
Слышу, как Самойлов сдавленно матерится в ответ на услышанное. В моей голове, кроме матов, еще и картинки возникают. Очень яркие такие картинки, что я сейчас с этим козлом сделаю! И я высчитываю, где он может сидеть! И, кажется, понимаю это!
Осторожно встаю, нащупав стену рядом и цепляясь за нее.
- Давай, сука, расскажи еще мне о своих планах на мою жену!
Расскажи, чтобы у меня уж точно выбора оставить тебя в живых или прибить не оставалось!
Иду к нему, нелепо выставляя в темноте руки.
- Вы не жили вместе три года, - спокойно отвечает он.
Спокойно! Словно он прав, а я так, идиот последний!
- По чьей, интересно, вине не жили? Ты снимал ее на камеру! И меня снимал! Ты ролик ей смонтировал и показал! А там видео было не измены! Признавайся, ублюдок конченый, что это снято было до того, как я на Дани женился!
- Знаешь, как говорится, на войне все средства хороши...
- Что? Вот сука! Повтори! Что ты сказал?
Но слышать это второй раз мне уже необязательно. Потому что по последней фразе, а точнее, по голосу, определяю, наконец, где он находится! И бросаюсь на него, стараясь сразу с размаху впечатать кулаком в морду!
И куда-то попадаю...
Потом еще раз.
А потом они вдвоем с Сэмом скручивают меня на полу.
- Суки! - ору, выворачиваясь! - Оба! И ты, Сэм? И ты с ним?
- Да, блядь! Да успокойся ты! - стонет Сэм, которому прилетело от меня куда-то по ногам. - Ну, смысл сейчас отношения выяснять? Здесь? Нам выбраться нужно! Дани
