За пеленой дождя - Анна Карлссон
— Здравствуйте, — пробормотала я, не понимая, как попала к доктору, вместо того чтобы явиться к гадалке.
Очевидно, что-то в моем облике показалось ей знакомым, потому как внимательно рассматривала она мое прикрытое шарфом лицо.
— Клавдия?! — удивление ее было настолько сильным, что она сделала шаг назад.
Не растерявшись, я шагнула следом. Пусть хоть милицию вызывает, но я должна все узнать и расставить по своим местам.
— Знала же, что все раскроется, — устало произнесла доктор и уселась на пуфик в прихожей. — Зачем я только влезла в эту авантюру. Простите…
Не слишком понимая, что происходит и о чем она говорит, я решила ничем не выдавать своего непонимания. На этот раз слова папы, сказанные когда-то, мне пригодились. Он говорил, что никогда не нужно давать понять людям, что ты глуп. Собственную глупость лучше всего скрыть глубокомысленным молчанием. Поэтому я решила молчать как можно более глубокомысленно. Авось она не поймет, насколько я глупа, и все расскажет сама. Немного помолчав, Татьяна Анатольевна заговорила. Единственное, что от меня требовалось, это сдерживать себя от рвущегося наружу крика возмущения. Еще нужно было контролировать лицо, чтобы рот сам по себе не открывался от удивления от услышанного.
— Спокойствие и непроницаемость, — повторяла я себя, пряча нос в шарф.
Очевидно, мой вид пугал докторшу, потому что она постоянно теребила пальцами край спортивной курточки, испуганно поглядывая на суровую большую особу (это я о себе) с закрытой шарфом половиной лица. Скорее всего, мысли в ее голове были не слишком оптимистичными. Может она даже решила, что я пришла убить ее. После того, что я услышала, клянусь, подобное желание возникло и я еле сдержалась, чтобы не воплотить его в жизнь.
Татьяна, так на самом деле звали лже-доцента, была давней не сказать, что подругой, но уж точно близкой знакомой Ирки. Если точнее, любовницей ее бывшего мужа. Ирка сама их познакомила, надеясь, что Татьяне удастся соблазнить надоевшего до печеночных колик супруга. Ирка хотела спокойно развестись с ним и не чувствовать себя ни виновницей развода, ни обделенной материальными благами после. Все было рассчитано верно. Татьяна старалась появляться в Иркином доме как раз в моменты отсутствия хозяйки. Наряды соблазнительнице подбирались с особой тщательностью. Такие вещи на самотек пускать было нельзя. Ирка не хотела тратить много времени на все про все, потому как на горизонте уже маячил новый кандидат. В то время казалось, что он был более перспективный, чем предыдущее недоразумение. К Иркиному плану можно было относиться как угодно, но и муженек ее долго не сопротивлялся. Вторая встреча с подставной подругой закончилась страстной сценой, в самом разгаре которой и были застигнуты голубки вернувшейся раньше времени женой. Ирка была в ударе, разыграв гнев, обиду, горе и гордость одновременно. Ни на какие уговоры не поддавалась, требуя развода. Чувствуя себя последним подлецом и ничтожеством, супруг ушел с одним чемоданом, оставив страдающей половине все, что было нажито за несколько лет брака. Он потом и сам не мог объяснить, как все получилось. Конечно, интрижки у него иногда случались, но правило «никого не тащить в дом» соблюдалось неукоснительно. На суде Ирка не снимала темных очков, от чего изменщик-муж страдал еще больше. Он был уверен, что темные стекла скрывают припухлость и красноту заплаканных глаз. На самом же деле Ирка очень боялась, что глаза ее, сияющие счастьем, выдадут всю правду и испортят дело.
После того, как дело выгорело, подруга-соблазнительница получила от уже бывшей жены кругленькую сумму, чему была несказанно рада.
Успех вдохновил аферисток на дальнейшую предпринимательскую деятельность. Они осмелели настолько, что объявление с предложением своих услуг размещали в интернете на женских сайтах. Поверить невозможно, но отбоя не было от заманчивых предложений. Как все же изменились наши женщины, просто гордость берет. Они теперь не хотели существовать при толстом кошельке в качестве бесправного и бессловесного существа, нет. Они желали свободы и возможности реализовывать собственные интересы, независимо от настроения и желаний мужа. Только вот расставаться с атрибутами богатой жизни были еще не готовы. Тогда и возникала Ирка с напарницей, и спектакль продолжался. Обманутая жена, как правило, получала неплохие отступные при разводе. Две самодеятельные актрисы тоже могли вести безбедную жизнь, и плевать они хотели на мораль и нравственность. Время нынче такое — каждый сам за себя. Возможно, все так бы и продолжалось, только на беду встретился Ирке мой Женечка. Она влюбилась, как последняя дура. Знала, что орешек он твердый, но сдаться не могла. Ненавидела свои чувства, но избавиться от них не получалось. И все пошло прахом. Заработки, развод неверных мужей и судьба подруги, то есть моя. Когда врывается любовь, она ослепляет и лишает разума. Недаром ее называют болезнью. Идеей фикс для Ирки стало получить желанный объект во что бы то ни стало. Поняв, что уговорами меня не пронять, она прибегла к помощи ведьмы.
Татьяна извлекла из шкафа парик. Да, это была она. Если бы не созналась сама, я бы ни за что не догадалась. Все же молчание — великая сила. Люди сами говорят то, что, возможно, не выдали бы под пытками.
— Да что рассказывать, — она устало махнула рукой. — Ты и сама все знаешь, иначе как бы нашла меня.
— Хочу все услышать от тебя, — я постаралась придать голосу твердости, хотя пугливая заячья душонка дрожала во мне от волнения и страха.
— Ирина Валерьевна, — с уважением к мозговому центру их малой организации начала Татьяна, — просила меня помочь в личном деле. Она рассказала, что ее знакомая, недалекая, занудная и вечно недовольная особа, то есть вы, как я понимаю, подцепила невероятного красавца. Волшебством заставила на себе жениться и теперь изводит ревностью. Красавец живет с ней, скорее, из жалости, потому как любит Ирину и мечтает жить с ней неразлучно до самой старости. Чтобы образумить неуемную жену, мы и придумали историю с гадалкой. Ничего криминального мы не хотели. Только натолкнуть на мысль о разводе. Сами же видите, что с Евгением Аркадьевичем вы не пара. Извините, конечно, но это же правда.
Я почувствовала, как краска заливает не только лицо, но и шею. Даже руки стали влажными до отвращения. Конечно, я все знала сама. Но чтобы вот так в лицо кто-то произнес то, о чем я боялась думать… Очень захотелось
