После развода. Первая жена - Екатерина Руслановна Кариди
Потом рывком вытащил рацию и стремительно ушел.
***
Все это еще звенело в воздухе, а потом внезапно повисла ватная тишина. Тяжелая, как войлок, накрыла все.
- Анна Александровна, - негромко проговорил телохранитель, подходя вплотную. – Пора, уходим.
Она качнула головой.
- Арсений Васильевич присоединится к вам, вы сами же слышали, - голос телохранителя звучал все так же ровно.
- Нет, - сказала она, глядя туда, куда только что ушел ее муж. – Мы дождемся его.
- Госпожа Демидова…
- Я. Сказала.
Владимир некоторое время молчал и разглядывал ее, как будто что-то обдумывал. Что было в его глазах, не понять, да она и не вникала. Сейчас ее волновало только одно – где-то там ее муж. Наконец телохранитель кивнул и отступил на шаг.
- Хорошо, время еще есть. Мы подождем.
И потянулись минуты, тяжелые, словно свинцовые, пропитанные ядом, выматывающие. Аня никогда еще так напряженно не ждала чего-то. Даже пока была заперта в том доме и мечтала о том дне, когда выйдет на свободу.
Все страшное, что было с ней до этого момента, казалось ерундой.
Страшное было сейчас, когда она боялась потерять его.
А время текло, текло.
Аня застыла, сжимая кулаки, прислушивалась.
Ее телохранитель прохаживался по площадке, медленно и неспешно… как маятник. Ей вдруг подумалось, а видела ли она когда-нибудь, чтобы этот человек нервничал, суетился. То есть, выдавал обычные человеческие реакции. Нет, он же как машина.
Потом одернула себя. Господи, что за глупости лезут в голову.
- Анна Александровна, присядьте. В ногах правды нет.
Она качнула головой и снова застыла.
Потому что снизу теперь слышался отдаленный треск выстрелов.
***
А хорошее это состояние, когда знаешь, что враг не уйдет, загнан в угол. В твоей власти. И ты сейчас придешь и выдерешь ему клыки и когти, шкуру спустишь и развесишь по деревьям потроха.
Это мощно вставляло, как никакая дурь не вставит.
Пал Палыча Прохорова так подтравливало адреналином на этой почве, что у него, как в молодости, все каменело в штанах, а рот щерился голодной ухмылкой. Ради таких моментов стоило жить. Высшее наслаждение, когда ты смотришь повершенному врагу в глаза и видишь, как они гаснут и из них уходит жизнь. Он невольно облизал губы в предвкушении и выглянул из иллюминатора маленькой стрекозы и посмотрел вниз.
Его люди уже начали операцию. Сверху было не разобрать, он мог ориентироваться только на доклады. Отряд должен был зайти снизу, с пляжа, с моря было проще подойти. Оттуда одним броском наверх и взять остров под контроль. Но наступление продвигалось не так быстро, как хотелось бы. К этому времени все уже должно было закончиться, однако охрана Демидова неожиданно оказала упорное сопротивление.
Ничего, Прохоров был уверен, что все ломаются, когда сталкиваются с превосходящей силой. Главное – не дать врагу уйти.
- Сенька, Сенька, - скрипуче засмеялся. – Уйти думал? Посмотрим, как ты будешь скулить, когда твоя беременная баба окажется в моих руках.
И сжал кулак.
Скоро. Уже сейчас.
Островок был под ним, он дал команду садиться на пляж.
Видел идиотский шалаш, что Сенька тут соорудил. Убожество. Без смеха не взглянешь.
- Спалить здесь все к чертовой матери! – приказал.
А сам шагнул на песок и двинулся к повороту скалы, увязая по щиколотку. Жаль, конечно, что потерян фактор внезапности. Но так даже лучше. Пусть боятся. Видят, как приближается их конец, и обделываются от страха. Но легкую смерть никто не получит, они еще будут молить о смерти.
Подумал об этом и расхохотался, чувствуя небывалый подъем. А край скалы, за которым начинался лестничный марш, уже был совсем рядом.
***
Когда счет идет на секунды, уже нет времени думать о себе, значение имеет только главная цель.
Но еще с самого первого дня на этом острове Арсений позаботился о том, чтобы укрепить его на случай несанкционированного вторжения, и устроил множество замаскированных ловушек. И еще тут был бонус от прежнего владельца этого райского островка в центре теплого моря. Прежний владелец тоже знал толк в обороне и не только.
Сейчас все шло в дело. И да, он не дал команде Прохорова преимущества внезапности. Группа захвата завязла на подступах. Это давало время и пространство для маневра.
Он мог бы улететь с Аней, сменить место. Но это бессмысленно, всего лишь отсрочка. Прохоров не успокоится. А еще он знал, что эта старая кровожадная гиена не удержится, захочет поучаствовать лично. Значит, заявится сюда собственной персоной. Ради этого момента он сейчас выжидал. Потому что намерен был положить здесь всех своих врагов.
Но безопасность Ани была превыше всего.
***
Сколько времени прошло? Час, год? Казалось, Аня ждала уже целую вечность.
Владимир несколько раз подходил и уговаривал, чтобы она села в вертолет. Сейчас снова подошел:
- Анна Александровна, пора.
Но она двинуться с места не могла, только твердила едва слышно:
- Позже. Еще немного.
И вдруг топот, шаги, срывающиеся на бег.
- За спину! – тихо рыкнул телохранитель, мгновенно выдергивая откуда-то из-за пазухи два ствола.
Но так же быстро и убрал оружие. На вертолетную площадку стремительно вышел Демидов. У Ани ноги чуть не подкосились от облегчения, когда его увидела. Но он опять был ранен. Встрепанный, грязный, красно-оранжевая гавайка наполовину разодрана, потемнела от пропитавшего ее пота и крови.
- Аня! – в один шаг оказался рядом.
- Ты… - она говорить не могла.
Он вдруг улыбнулся:
- Все хорошо, Аня. Все хорошо.
Потом взял ее руку в свою лапищу и поднес к губам. Припал на долгую секунду, а после выпустил и отшагнул назад. Оглядел ее всю, как будто хотел навек вобрать в себя, и сказал:
- Ничто не коснется моего белого ангела.
Долгую секунду еще смотрел, и вдруг резко повернулся к Владимиру и рявкнул:
- Забирай ее! Сейчас!
А сам развернулся и побежал обратно, туда, откуда слышался треск высрелов. Аня только успела выкрикнуть:
- Нет! - и ухватить его за рубашку.
Но он ловко вывернулся, оставил рубашку у нее в руках. Дальше она уже ничего не контролировала. Владимир мгновенно спеленал ее, словно ребенка, и усадил в вертолет. Крылатая машина сразу же взмыла, резко набирая высоту, остров стал стремительно удаляться.
И в этот момент внизу все накрыло огненным вихрем.
Там, где остался ее муж, просто не могло быть живых.
Аня как будто окаменела, сжимая в руках его красно-оранжевую, пропитанную кровью гавайку.
