Неверный. (не) твои дети - Мила Гейбатова
– То есть их в принципе было много, да? – хитро прищуриваюсь.
– Какая разница, что было? Оно уже прошло. Сейчас главное – это мы с тобой. Я не ночевал у этих дурочек и вызывал им такси, уверяю тебя. Я ценю личное пространство.
– И что же поменялось?
– Ничего. Я его все также ценю. Но теперь я ценю наше с тобой пространство. Как оказалось, так тоже можно, когда встречаешь подходящего человека. И у нас сейчас по графику экскурсия в мою спальню, если не ошибаюсь, – произносит Вадим.
Его слова далеки от банальных признаний, но тем они вызывают больше тепла в душе.
– Нет, – широко ухмыляюсь, – не ошибаешься. Показывай уже свою кровать, не зря ведь я купила новый комплект белья.
55
Когда все очень хорошо, скоро должно наступить плохо.
Не люблю я эту догму и к своей жизни стараюсь не примирять. Настраиваю свой разум, внушая, что у меня все идет не очень хорошо, а просто хорошо. И тогда происходящее как бы уравнивается, и можно не ожидать из–за угла маньяка с чемоданом проблем для жертвы. Но сейчас вся эта легкая психология не работает.
Моя тревожность возрастает с каждым днем, и я не нахожу ей никаких объективных причин, но и прогнать не могу. Дошло до того, что я начала заваривать успокоительный сбор вместо утреннего кофе.
– Милая, на тебе лица нет. Снова кошмары? – спрашивает Вадим, целуя меня в щеку.
У нас установилось что–то вроде расписания. Шесть дней в неделю мы ночуем вчетвером у меня, а один у него вдвоем.
Совесть меня уже почти не мучает, когда я оставляю детей с Викой. Подкидываю своему мозгу примеры того, как молодые родители отправляют детей с ночевкой к бабушкам и дедушкам, чтобы побыть вдвоем. Вика наш платный заменитель родственников, и детям с ней хорошо.
– Только один, под самое утро, – отвечаю, заставляя себя озвучить содержание сна, ведь тогда согласно поверьям он не сбудется. – В нем не было тебя.
– Ого, я уже успел настолько влезть в подкормку твоего мозга, что ты переживаешь, если я исчезну, – перебивает меня Вадим.
– Ты не дослушал, – недовольно хмурюсь. – И сложно тебя не воспринимать, как само собой разумеющееся, ведь мы фактически живем вместе, миновав конфетно–букетный период и не обращая внимание на составление общего бюджета, и чья зубная щетка должна стоять с краю.
– Конечно, моя, я ведь ухожу первый, – Вадим все снова переводит в шутку. – По поводу бюджета – это ерунда. Но мы можем поступить классически, пусть твои деньги будут твоими, а мои нашими общими. Мне кажется, мне никогда не было так легко и хорошо с девушкой, так что все для тебя, дорогая.
Он произносит признание мимолетно, как само собой разумеющееся, так же, как оставляет поцелуи на виске, когда встает раньше меня, и оба эти действия что–то будят глубоко внутри. Нечто волшебное, ни с чем не сравнимое, но еще очень робкое и пугливое. То, что страшно осознать, а когда наконец–то осознаешь, очень страшно потерять и оказаться вдруг снова без этого чувства.
– Ах, да, – продолжает Вадим, не замечая, какой эффект произвели на меня его слова, – конфетно–букетный период, тут ты права, я расслабился. Исправлюсь. Как вернусь с командировки, сразу же встану на путь истинный!
– Что? – испуганно вскидываюсь. – Ты уезжаешь? Но когда и куда? Почему я только сейчас узнаю?
В моем сне Вадим как раз уехал. Не в последнюю очередь из–за этого и возникла череда неприятных событий.
– Вчера собирался сказать, но не успел. Мы с тобой были слишком заняты долгожданным воссоединением после дневной разлуки, – он широко ухмыляется. – Сегодня после обеда заскочу домой за вещами. Правда, прости, что не сказал сразу, просто поездка очень неожиданная. Но, к сожалению, я не могу ее ни на кого спихнуть. Да не переживай ты так, я ненадолго, как раз, отдохнешь от меня немного. А то уже даже моя мать и сестра считают, что я не даю тебе прохода.
– Я им просто не нравлюсь. Я ведь с двойным «прицепом», – хмурюсь.
Семейная встреча с родственниками Вадима добавила ложку дегтя в наши с ним отношения. Но мне стало даже легче. Не все идеально, значит, все идет как надо.
Да, еще одна дурацкая психологическая уловка. А, может, и не дурацкая. Но не суть.
– Катюш, – Вадим на это только закатывает глаза, – я не знаю, что тебе сказать кроме того, что я взрослый мальчик и ни в чьем одобрении не нуждаюсь. Давай лучше про твой сон. Что там такое было?
– Ты уехал, я осталась с детьми. А потом и они исчезли. Вот, что было страшно, – окунаюсь в ночной кошмар. – Их словно кто–то забрал, стер из моей жизни. Кто–то близкий причем.
Я выражаю свои мысли сумбурно, но по–другому не получается. Во сне все действительно было непонятно, действие было основано на моих чувствах и эмоциях, а не логике и здравом смысле.
– Анжелика точно не посмеет, у нас с ней все хорошо. Она готова отстать от тебя с детьми. Зря, конечно, ты не хочешь потребовать причитающееся, в конце концов ты тоже дочь, а ограничиваешься на том, что отец оставил тебе еще при жизни. Но да ладно, это тебе решать. Твоя сестра только с большей радостью отстанет, если ты не будешь претендовать ни на что. Но мы это уже много раз обсуждали, – произносит Вадим.
– Да, все верно, – соглашаюсь, не развивая свою мысль.
Я ведь подумала не об Анжелике, во сне я испугалась Влада. Но лишний раз вспоминать его перед Вадимом мне неудобно. Он и без того незримо присутствует рядом с нами. Тот факт, что он отец моих детей, заставляет постоянно помнить о его существовании.
– Вот и славно, значит, все решили, – адвокат целует меня в висок. – Ведите себя хорошо, как следует отдохните. Через неделю вернусь.
Киваю ему с улыбкой, а сама думаю: «Вот черт, именно этой фразой со мной попрощался Вадим во сне».
56
Закрываю за Вадимом дверь и прогоняю мысли о плохом. У меня все в жизни прекрасно,
