Пять мгновений любви - Мария Александровна Савельева

наблюдала, как Юра жарит лепешки на масле. Он просто сделал тесто для пирожков, раскатал кругляши, и теперь они вкусно пахли на всю кухню. Изделия были неровной формы, совершенно разные, как кляксы, оставленные кистью художника, отчего напоминали их самих. Таких двух неидеальных, со своими тараканами в голове, но внезапно оказавшихся вместе на одной кухне.

– Пахнет божественно! – поделилась она, весело болтая в воздухе ногами взад-вперед.

– Ты их еще не пробовала, вот попробуешь… – самодовольно заявил Юра.

Яра даже затаила дыхание. Он в этот момент казался ей нереальным, будто старую его версию заменили на новую, отчего тянуло к нему с еще большей силой. Он был хмурым, серьезным, ворчливым, хранившим целый ворох своих секретов, недосягаемым. Но, как оказалось, мог быть заботливым и домашним, улыбаться и даже изредка смеяться. Ей нравилось его разгадывать, узнавать с разных сторон, и чем больше она видела, тем больше влюблялась. Яра вспомнила вопрос мамы прошлым утром и свои мысли, что ей нравится в нем все, что он ей нравится таким, какой он есть. Теперь она убедилась в этом на все миллионы процентов.

Юра Богданов однозначно являлся героем всех ее романов.

Настойчивая мысль больно стукнула в висок, словно выбивая из мира грез и мечтаний, вернула с небес на землю: «Мы только друзья. Ему не нужны отношения». Несколько раз она ее повторила, чтобы лучше врезалась в память.

А в голове прозвучали слова Саши, чтобы она попробовала его переубедить.

Яра соскочила со своего места и подошла к нему.

– Как твоя бровь? – Она легонько коснулась кожи около лейкопластыря, красной и припухшей, а на самом деле еще и горячей. – Тебе ее надо обработать.

– Перед сном, – он мотнул головой, чтобы она перестала дотрагиваться до больного места. – Лучше попробуй, – Юра протянул ей оторванный кусочек лепешки. Яра доверчиво откусила, и из ее груди от удовольствия вырвался стон.

– М-м-м, божечки-кошечки, ничего вкуснее в жизни не ела. За исключением… лимонных вафель, и то признаю, что они уступают.

Он залился краской, кажется, впервые за все время их знакомства, за исключением эпизода в медпункте, и ей безумно понравилось за этим наблюдать. Она готова была закидывать его комплиментами, если Юра будет каждый раз замирать и краснеть от ее слов.

То, что происходило между ними, сложно было описать словами. Оно ощущалось на уровне чувств и эмоций, наэлектризованного воздуха, малейших прикосновений. Глупо было это отрицать, и Ярослава совершенно точно не хотела этого делать.

– Почему ты так на меня смотришь? – Он все еще стоял смущенный и пытался спрятать от нее взгляд.

– Как? – лукаво улыбаясь, поинтересовалась она.

– Будто сейчас меня все-таки съешь.

Яра посмеялась, собрала уже подсохшие волосы в короткий хвост и пошла разливать кисель.

Над столом увидела фотографию: женщина, удивительно похожая на Юру, мужчина со светлыми волосами и немного полноватый, но с такими добрыми глазами, что казалось, будто он обнимает через фотографию, и сам Юра со своей сестрой. Они были еще совсем маленькими и безумно счастливыми. Никто не предполагал, что горе придет в их семью так скоро.

– Сколько лет твоей сестре?

– Семнадцать исполнится. Когда отца не стало, Эле было лишь семь, она еще букву «р» не выговаривала. Ей тоже пришлось несладко, но я сделал все, чтобы продлить детство. По крайней мере, она может спокойно учиться в школе, не думать о работе и покупать все девчачьи мелочи, что ей так нужны.

– Это очень многого стоит, – оторвать взгляд от фотографии было тяжело, словно прошлое наблюдало за ней сквозь снимок.

– А твоим сестренкам сколько? – Юра поставил на середину стола лепешки, некоторые получились с поджаристой корочкой, но от этого менее аппетитнее выглядеть не стали. Яра облизнулась.

– Машке – десять, она всем бегает и говорит, что в будущем станет Мэрилин Монро, вот как хочешь, так и понимай. Остается надеяться, что дурь из головы вылетит. Анюте – двенадцать. Она решила, что учеба ей ни к чему, потому что она найдет себе миллионера и выйдет за него замуж. Кстати, справедливости ради замечу, что из нас всех она этого может и добьется. Владе – двадцать один. Она у меня без образования, зато уже с мужем, с которым познакомилась на кладбище, потому что они были готами. Работает посуточно на заводе, а в свободные дни преподает танцы. Я из нас всех самая скучная, обо мне даже рассказать нечего. Я не собираюсь стать Мэрилин Монро, выйти замуж за миллионера и работать на заводе. А еще не знаю, зачем тебе вся эта информация, – она задумчиво жевала лепешку и осознавала, что действительно скучно живет.

– Да брось, я уверен, что это не так, – Юра слушал ее внимательно и серьезно, что вызывало множество мурашек, которые щекотали кожу.

– Я всю жизнь сижу дома за книгами, либо пропадаю в танцзале. Я – трусиха: боюсь темноты, боюсь замкнутых пространств, боюсь сцены. Свободное время я в большинстве случаев уделяю девочкам, даже сейчас не могу представить, что их рядом нет и я могу расслабиться и отдохнуть.

Юра покачал головой и отхлебнул кисель.

– Вкусный, кстати, я со времен школы, кажется, не пил его, – похвалил. «Прия-я-я-ятно». – Ты не только такая.

– А какая я? – Она подалась вперед, заглядывая в два бездонных омута, стараясь отыскать там себя.

– Ты… – Было видно, что ему тяжело говорить, Яра даже задержала дыхание и замерла, чтобы не спугнуть. – Кисель вкусно готовишь.

– О, а то без этой функции я бы не прожила. Тут либо комплименты явно не твой конек, либо… – Она откусила от очередной лепешки, тяжело вздохнув.

Юра нахмурено сверлил взглядом чашку и заговорил, также не отрываясь от нее, медленно, продумывая каждое слово.

– С тобой наоборот не соскучишься. Ты… танцуешь потрясающе, шутишь также, не боишься встать на защиту тех, кто тебе дорог. А еще я думаю, что ты – самая лучшая сестра на свете.

– Это я что же, ха-ха, – Яра довольно потерла руки. – С Нового года наконец накопила лимит на новый комплимент от Юры?

– Сама выпросила, – беззлобно огрызнулся он.

Она быстро и мимолетно оставила поцелуй на его колючей щеке и сложила ноги по-турецки, сидя на стуле, будто ничего и не было, пока Юра, кажется, балансировал на границе между обмороком и явью.

Яра вообще чувствовала себя комфортно и в своей тарелке. Уплетала за обе щеки выпечку, наслаждалась каждой его эмоцией и запоминала все в мельчайших подробностях. Обстановка казалась нереальной и умиротворяющей, словно она попала в другую свою жизнь, в параллельную вселенную. Где может вот так сидеть с Юрой