Две полоски после вечеринки - Лина Филимонова
Это неправильно. Я должен чувствовать. Должен радоваться и все такое. Но пока что - я просто оглушен. В ушах звенит, в голове пустота, даже мыслей нет. Один звон.
Я вижу, что Ксюша напряжена. Дергается, когда я к ней прикасаюсь. Выглядит испуганной. Хотя, когда мы целовались у машины, она не боялась.
И - она доверчиво прижималась ко мне, когда я закрывал ее ото всех.
А сейчас, когда мы наедине, в моей квартире, она как будто боится… Наверное, я что-то делаю не так. Или говорю не то.
Я в целом не очень болтлив. Мама иногда утверждает, что я молчу, как сыч. И что по мне вообще не понятно, что я чувствую.
Слова - это пустое сотрясание воздуха.
Мужики не говорят. Мужики делают. Решают проблемы, а не трепятся о них. Это мне всегда внушал отец.
И я думаю, как их решать.
С того самого момента, как я узнал, что стану отцом, в моей голове вертится миллион решений.
- Я беременна, - говорит Ксюша.
Походу, она считает меня дауном.
- Я знаю. Будем решать.
- Что решать? - ее голос звенит от напряжения.
- Ну…. квартиру нам надо побольше. Купить сразу не получится, будем снимать. Пока поживем в этой. Недолго. Я сейчас начал новый бизнес, ещё не раскачался, но…
Писец. Она плачет!
- Ксюш, ты чего?
Всхлипывает. Плечи дрожат. Закрывает лицо руками.
- Эсмеральда…
Обнимаю ее. Прижимаю к себе крепко-крепко.
- Что случилось?
- Ничего.…
- Почему ты плачешь?
Не отвечает.
Я знаю верный рецепт, что делать с плачущими девчонками. Дать шоколадку. Гладить по голове. Говорить, что она самая хорошая и самая красивая. А все, кто ее обидел - козлы и ее недостойны.
Шоколадки у меня нет…
- Ты самая красивая, - говорю я.
- Что?
Она удивленно отстраняется.
- И самая хорошая.
- Я?
- А они все козлы.
- Кто?
- А кто тебя обидел?
- Ты!
Писец…
- Ну, значит, я козел.
Она улыбается. Я тоже.
Целую ее соленые щеки. Раз я виноват - надо извиняться.
- Ксюш, прости, что я так долго тебя искал. Я дебил. Ты была под носом, а я не замечал. И… я невероятно счастлив, что нашел тебя. А ты? Ты рада?
Ее маленький носик снова сморщивается. Опять слёзы.… Почему?
И тут до меня доходит. Я понимаю, чего она ждет!
- Какую ты хочешь свадьбу?
Всхлипывает. Не то?
- Я думала, у меня никогда этого не будет! Белого платья, кольца, свадьбы. Мужа. Я думала, что буду воспитывать ребенка одна.
Писец.… Моя бедная девочка. Сколько ей всего пришлось пережить. У меня шок? Вот у кого был шок!
Но между делом я отмечаю: кольцо. Надо купить кольцо.
- Ксюш, ты, наверное, голодная. Да?
- Не знаю…
- Давай что-нибудь закажем. Или давай пойдем в ресторан, тут неподалеку есть хороший. Чего ты хочешь?
- Эчпочмак…
- Такого там, наверное, нет. Но ты не расстраивайся. Моя мама испечет нам офигенных эчпочмаков.
- Мы с ней напекли, а они все разлетелись по кухне!
- Я успел один поймать. Он был очень вкусный.
Она сразу перестает всхлипывать.
- Где он?
- Я его съел, - виновато признаюсь я. - Но ты не плачь. Пожалуйста.
- Я не поэтому плачу!
- А почему?
- Потому что ты.… Ты… Ты… Я беременна от тебя!
Это она произносит обвиняющим тоном. Как предъяву. И я на автомате начинаю защищаться.
- Ксюш, я предохранялся. Честно. Я не знаю, как так вышло.
И тут она замахивается и - залепляет мне пощечину. Снова!
Но зато больше не плачет. Вместо этого злится. Глазки сверкают, губы сжаты, ноздри раздуваются… Обожаю ее. Если ей сейчас для восстановления душевного равновесия нужно лупить меня по роже - пусть лупит.
Моя рожа все стерпит. Синяком больше - синяком меньше - уже неважно.
- Ни один способ не дает стопроцентной гарантии, - продолжаю я. - Может, презик порвался, а я не заметил. А, может…
Мне снова прилетает. А моя боевая Эсмеральда все больше оживает.
И слёзы высохли. И глазки горят.
А всё же писец тяжелая у нее рука! И это она ещё не взяла сковородку.
- Ксюш…. Но, знаешь, я рад. Я хочу этого ребенка. Я хочу, чтобы ты стала моей женой и родила мне девочку. И мальчика. И, может, ещё девочку.
Опять слёзы. А мне показалось, что я нашел правильные слова…
42
Кирилл
Ну все.
Она больше не плачет.
Но и сильно радостной тоже не выглядит. Выглядит уставшей. Сколько ей всего пришлось пережить за этот месяц…
- Котенок, все будет хорошо. Веришь мне?
Она кивает. И ещё раз шмыгает носом. Но это уже финальный шмыг. Остаточный.
Я помню, что она голодная. И знаю, что расстроенную девушку надо накормить чем-нибудь вкусненьким. А расстроенную беременную девушку вообще…. Ей надо хорошо питаться!
- Пойдем в ресторан, - снова предлагаю я. - Тут рядом очень даже хороший. И меню там разнообразное. И живая музыка по выходным бывает. А сегодня как раз выходной.
Она смотрит на меня с сомнением. И я продолжаю:
- Я хочу, чтобы наш первый вечер после разлуки был красивым. Свечи, шампанское, приятная музыка… Пойдем!
- Мне нельзя шампанское. И.… я не одета для ресторана.
- Пофиг.
На Ксюше джинсы и милая голубая маечка, в которой она дома возилась на кухне. А в ответ на мое “Пофиг” она хмурится.
- Ты прекрасна, - быстро исправляюсь я. - Эти джинсы потрясающе на тебе сидят. А майка очень подходит к глазам.
Ну вот, уже улыбается!
- И я одет примерно так же, в джинсы и футболку. Такой у нас с тобой дресс-код. Правда, сейчас уже поздно. Давай найдем тебе какой-нибудь свитер, чтобы ты не замерзла. .
Я веду Ксюшу в спальню и открываю шкаф.
Она косится на кровать. Да, детка. Сегодня мы будем спать здесь. Вместе. В обнимку.
Я надеюсь, не только спать.… Но пока ничего не планирую.
Положусь на судьбу. Сегодня она ко мне благосклонна. Я нашел свою Эсмеральду! О которой грезил одинокими ночами целый месяц.
Даже не буду вспоминать
