Отец на час. Работает спецназ - Лина Коваль
- Это заставит его повзрослеть экстерном, Федерика.
- А вдруг что-то случится? Впереди лето, ребёнок будет брошен… Я так много планировала для него: загородный лагерь, поездку на море и к вам, конечно. А сейчас Леон даже разговаривать со мной не хочет. При этом Коля… вот он хороший!... Это просто несправедливо, пап!
Отец долго думает перед тем, как философски произнести:
- Мутная вода никогда не заменит зеркала, Федерика, а бежать - не значит добежать. Понимаешь, о чем я?
- Надо ждать, да? - с облегчением вздыхаю, постукивая пальцами по рулю.
- Ты всегда была умницей!... А твой сын немного эгоистичным.
- Сама знаю, но мне казалось, что его любовь ко мне сильнее.
Отец смеется, и от этого давно забытого звука на душе становится значительно теплее и светлее.
- Есть такая итальянская пословица: погода, мужья и сыновья - всегда такие, какими кажутся. Я сейчас пойду за свежим хлебом и не буду ждать от дождя, что меня он не тронет, но женщины любят представлять и такое.
- Да уж.… А как мама себя чувствует?...
- Разгадывает свои кроссворды от деменции. Боится, что забудет, как быстро выводить меня из себя.
- Передавай ей привет, - широко улыбаюсь. - Как только я разберусь с судами… и вообще со всем, сразу приедем к вам.
- Мы всегда ждем. И позвони дяде Антонио, если будет совсем худо. Ты ведь знаешь, он хоть и «идиото», но мой вечный должник и очень влиятельный человек в Москве, поэтому всегда тебе поможет!...
- Знаю, пап, но я и сама справляюсь.
- Ты как стойкий оловянный солдатик, Федерика. Даже если останешься без ноги, ни за что не попросишь помощи.
- Не выдумывай. Пока, пап.
Вытерев слёзы, барабаню пальчиками по лицу, чтобы спала лишняя краснота, а затем выезжаю на дорогу.
Открыв ворота, паркуюсь возле черного джипа и выхожу из автомобиля. Из дома доносится звук включенного телевизора. Какие-то очередные Машины мультфильмы. Пушистый догоняет и трется мордой о мою ногу.
Присев, кладу сумку на колени, обнимаю мохнатого головореза и тяжело вздыхаю.
- Вот так вот, - говорю грустно.
- Р-р-р-р.
- Ушел от нас Лео.
- Р-р-вя-у… - теперь более жалобно.
Отстраняюсь и почесываю холку. Пушистый смотрит на меня грустно и, резко подавшись вперед, вылизывает лицо.
- Никогда бы не подумала, что смогу полюбить такого здоровяка, - смеюсь, пытаясь встать. - Пусти-и!...
Зайдя в дом, закидываю подальше ненавистные туфли, чтобы больше никогда их не видеть, и иду на кухню.
- Привет всем.
- Привет, мам.
- Мамочка плишла, - хлопает в ладоши Маша.
А чумазая какая!... На столе открытая банка с шоколадной пастой, но сейчас нет никакого желания ругать Влада за нарушение режима. Сил вообще ни на что нет.
- Тихо ты, варежка, - грозно велит спецназовец тявкающей Джес, развалившейся у него на руках, и внимательно смотрит на меня. - Что-то случилось?...
Помотав головой, беру стакан и наливаю себе воду.
- А где Леон, мам? Я ему звоню-звоню, а он мне не отвечает.
- Леон… с сегодняшнего дня… пока… поживет с папой, - стараюсь не смотреть на Влада.
Лицо Эльзы вытягивается от удивления, а глаза превращаются в маленькие бусинки. Я второй раз за день смотрю на собственного ребёнка и думаю, почему они так быстро растут.
Моей старшей дочери не нужно что-то пояснять. Судя по тому, как она сердится, все понимает сама.
- Предатель, - цедит она сквозь зубы. - Жалко я все пентаграммы дьявола сожгла, сейчас бы на него порчу навела.
- Эльза… - умоляюще прошу.
Маша непонимающе переводит взгляд с меня на сестру и обратно.
- Он нас оставил, мама.
- Ты тут ни при чем, малышка, - успокаиваю.
- Все равно он предатель. Я его никогда не прощу!...
В свойственной ей резкой манере она натягивает кошачьи уши и забирает со стола тетрадку. Уходит с кухни топая ногами, и так сильно хлопает дверью своей комнаты, что я вздрагиваю.
- Пойдем-ка спать, мамзель, - говорит Влад Маше.
- Мамзель, - хихикает она, прикрывая чумазый рот.
- Я сама её уложу, - ставлю стакан с грохотом. - Мне… нужно как-то отвлечься, - объясняю.
Влад кивает и молча наблюдает, как я с дочкой на руках направляюсь к выходу.
- Что такой пледатель, мамочка? - спрашивает Маша, лежа в своей уютной постельке. Уже полностью чистенькая и в красивой шелковой пижамке.
Зевает сладко.
Присев рядом, кутаю ее в одеяло.
- Ммм… Это человек, который кого-то разочаровал, - подбираю слова.
Маша, кажется, вот-вот расплачется.
- Мамочка, я должна плизнаться…
- В чем? - пугаюсь.
- Лева обиделся, потому что я полвала его книжку…
- Порвала его книжку? Когда?...
- Кажется, позавчела. Я ее облатно на полку сплятала, подальше. Думала, он не заметит.
- Ты ведь неспециально это сделала.
- Непледнамеленно… - всхлипывает Маша и выпячивает нижнюю губу. Откуда только слово такое знает? - А Лева все лавно обиделся. И ушел.
- Нет, что ты? - заверяю плачущую дочь и провожу рукой по светлым, чуть влажным кудряшкам. - Он вообще не из-за этого. Просто решил пожить с папой, потому что… ему одному грустно.
Тему отца Маша игнорирует.
Психолог заверяла, что в ее возрасте это нормально: просто не думать о том, что вызывает тревогу.
Хотела бы и я так же.
После того как дочка засыпает, отправляюсь в комнату к сыну и устало валюсь на заправленную домработницей кровать. Уткнувшись в подушку, равномерно дышу, пока не слышу шаги.
- Ну ты как? - спрашивает Влад, прислонившись к косяку и сложив руки на груди.
- Не очень…
- Я, наверное, виноват? Да? Из-за меня он?...
- Я виновата. Только я...
- Может, это… вернется ещё. Дети они ж такие. С шилом в одном месте, но без мамки не могут.
- Влад… - тихо останавливаю его.
- Ммм?
- Думаю, я слишком поторопилась… с тем, что между нами происходит.
- Хмм...
На его лице не отражается ни одной эмоции.
- Правда… У меня сейчас столько проблем: работа и… мои дети.
- Ну, на пенсию ты тоже нескоро, так что ж теперь, вообще не траха…
- Влад, - одергиваю. - Я серьёзно.
Он невозмутимо на меня смотрит. Будто я
