Меняя формат Судьбы - Татьяна Александровна Алюшина
– Повезло вам с прабабушкой-то, Дашенька, – улыбнулся ей по-отечески Волков.
– Определённо, – подтвердила Дарья его высказывание.
– То есть, я правильно понял, – подвёл общий итог её разъяснениям Дмитрий Егорович, – год вы вкалываете без продыху, зарабатывая на отпуск, а на отдыхе снимаете дом за нехилые деньги, чтобы продолжить так же работать?
– Нет, не так же, Дмитрий Егорович, – поправила его Даша. – Во-первых, мне реально необходимо отдыхать и восстанавливаться, как физически, так и морально. Если постоянно работать в моём обычном ритме, можно и с ума соскочить, легко и очень быстро, причём с тяжёлой формой профдеформации и выгорания. На отдыхе я, как правило, беру одного ребёночка в частном порядке и не больше двоих пациентов в перинатальных центрах, а если в городе нет таковых, то в роддомах или больницах, но беру самых трудненьких. Стараюсь проводить приёмы, лечебные процедуры и занятия не более трёх дней в неделю, а остальное время реально отдыхать.
– То есть всё равно работаете, но на минималках, – усмехнулся Сан Саныч её объяснению и задал следующий вопрос: – И часто у деток такие вот отклонения и травмы родовые бывают?
– Вы удивитесь, Александр, но практически каждый человек во время рождения получает разного рода травмирующие изменения. Просто есть травмы естественного порядка, которые сами достаточно быстро исправляются, как, например, черепные пластины, которые наезжают друг на друга во время рождения, что является частью родового процесса, а потом встают на место. И есть травмы приобретённые, и степень их бывает разной – от лёгких, которые исправляются несколькими массажами, до тяжёлых с явно выраженными дисфункциями, и, понятное дело врождённые, типа ДЦП.
– Да-а-а, тяжело, – проникся информацией Вольский и снова спросил: – А здесь, в нашем городе, вы сколько деток сейчас ведёте?
Дарья негромко рассмеялась и предложила:
– А давайте, Александр, уже вы что-нибудь о себе расскажете. Ну, чтобы у нас с вами всё-таки диалог получился, обмен, так сказать информацией. – Девушка показала ладонями жест «туда-сюда». – А не мой монолог, больше похожий на пусть мягкую и душевную, но всё же форму допроса. Мне, в отличие от Дмитрия Егоровича, Любовь Андреевна не сообщила о вас вообще никакой информации, кроме утверждения, что я могу вам доверять. – И предложила вариант продолжения их ночной откровенной беседы: – Мне вот, например, тоже необычайно интересно, Александр Александрович, чем вы занимаетесь? Работаете на себя или служите в госучреждении? А кем?
И, заметив, как мужчины обменялись быстрыми, короткими взглядами, что-то там передав друг другу невербально, спросила удивлённо:
– Что? Это запрещённая тема какая-то? Вы часом не разведчик какой или шпион? – двинула Дашка шутливую версию.
– Нет, – рассмеялся её предположению Вольский.
– Тогда что вы загадочно переглядываетесь друг с другом на мой вопрос? – заметно похолодевшим тоном спросила она и тут же, выставив ладошку вперёд, поспешила остановить возможный ответ мужчин: – Впрочем, если это тайна и ваш секрет, то и оставьте его при себе, не стоит меня в него посвящать.
– Не то чтобы секрет, Дашенька, – ответил вместо Вольского Дмитрий Егорович, – но и не открытая для доступа информация: Александр у нас лётчик.
– Лётчик, – сильно удивившись, повторила за ним Дарья и спросила: – И, как я понимаю, не гражданской авиации?
– Нет, не гражданской, – снова вместо Вольского ответил Егорыч, – Александр действующий боевой лётчик ВКС.
– А ВКС у нас?.. – попросила разъяснений Дарья
– Военно-Космические Силы, – расшифровал ей аббревиатуру Дмитрий Егорович.
– То есть, я правильно поняла, – посмотрела на Вольского Дарья, – вы военный лётчик?
– Так точно, – посмеиваясь, откликнулся Вольский.
– Так, – осмысливая услышанное, произнесла Дарья. – А в каком вы звании?
– Гвардии подполковник, – ответил Александр.
– И я так понимаю, что спрашивать, где вы служите и кем…
– Правильно понимаете, Дашенька, – снова ответил за Александра Егорыч. – Эта часть информации уже относится к строго засекреченной. Как всякая иная информация о деталях его жизни. То есть снимать видео и фото с Александром, как и со всяким другим военным лётчиком нашей страны, сейчас запрещено. И если съёмки всё же приходится делать по какой-то официальной надобности, то лица их обязательно заблюрены, а голоса изменены. Такие вот реалии. Впрочем, подобные установки касаются не только России, во многих европейских странах и в Америке личности военных лётчиков секретят с той же тщательностью, что и у нас.
– Почему тогда вы мне раскрыли этот секрет? Вдруг я возьму да и наснимаю его тайно, а потом выложу этот контент бог знает где в сетях? – попросила разъяснений Дарья.
– Потому что за вас поручилась Любовь Андреевна, а она человек весьма ответственный и абы кому свои рекомендации не выдаёт. Ну и считайте, что мы вас официально уведомили о необходимости строго соблюдать сохранение тайной информации, – пояснил ей Дмитрий Евгеньевич.
– А сейчас вы в отпуске? – допытывалась Дарья и уточнила: – Это же не секретная часть сведений о вас?
– В числе прочей не для широкого доступа, – всё так же посмеиваясь столь очевидному удивлению девушки, подтвердил Александр.
– Угу, – расспрашивала дальше Дарья, отчего-то испытав не свойственный ей обычно сильный прилив любопытства: – А здесь вы, как я понимаю, в гостях у Дмитрия Егоровича?
– Да, вот, можно сказать, навестил дядю Митю, – покивал Саня.
– Вы родственники? – спросила Даша, посмотрев на хозяина дома.
– В каком-то смысле да, родственники, – на сей раз, словно поменявшись местами, вместо Дмитрия Егоровича ответил Александр и дал определение степени их родства: – Егорыч вообще-то мой тесть.
– Тесть? – переспросила Дарья, несколько обескураженно посмотрев на Вольского, и поинтересовалась: – А где ваша жена?
– Жены нет, а тесть имеется, такой вот у нас расклад получается, – рассмеялся Саныч.
– Как нет? – растерялась Дарья его непонятному веселью. – В каком смысле нет? – И разозлилась немного: – Не умерла же она, в самом деле?
– Нет, Дашенька, что вы, – снова перехватил инициативу разговора Егорыч, – Леночка жива и здорова, и всё у неё в порядке, слава богу. Просто они развелись с Саней и у неё теперь другая семья.
– А Маруся?.. – Даша указала куда-то в сторону двери пальцем.
– А Марусенька – дочь моей третьей, младшей дочери, Веры, – объяснил Егорыч.
– Так, – снова повторила Дарья, как бы ставя точку в этом пуле информации, систематизируя в уме всё, что услышала: – Значит, получается, что вы, Дмитрий Егорович, бывший тесть Александра, а ваша дочь и его бывшая жена уже имеет другого мужа, а он почему-то приезжает к вам в гости навестить, – и выдвинула предположение: – Наверное, вы были очень хорошим тестем.
– Отличным! – подтвердил с чувством Вольский, показав большой палец. – Никогда ни во что не
