Матч-пойнт - Настя Ненастьева
Внезапно Кате безумно захотелось рассказать Яне о Пете. Точнее, о том, что она к нему что-то чувствует. И это что-то – наверняка влюбленность. Но решиться написать об этом (уж не говоря о том, чтобы произнести вслух) было нереально. Казалось, что если она озвучит свои мысли, то они моментально станут правдой. Ну, а пока… Пока что они остаются только ее собственными предположениями.
Возможно, это глупо, наивно, по-детски, но признавать, что она и Аверин… Что между ними…
К лицу прилила кровь, стало душно. Катя встала из-за стола и распахнула окно.
«Ну почему это произошло именно со мной? – подумала она. – Я будто героиня из дешевой мыльной оперы».
Конечно, и раньше случались внезапные симпатии и юношеские влюбленности. Когда появлялась жизненная необходимость видеть человека, «случайно» сталкиваться с ним, наблюдать за его действиями, пока он этого не замечает. Катя обычно хихикала над девчонками, которые ведут себя, как влюбленные дурочки, а теперь, кажется, она сама вступает в их ряды. И назад дороги больше нет.
«Кажется, я влюбилась».
Осознание ударило в голове набатом, а продолжение мысли само по себе соскользнуло с губ шепотом:
– В Аверина. Это фиаско.
– Да ты что! – воскликнула Яна и резко остановилась. – Я-то думаю, почему ты избегаешь Петю с такой интенсивностью, будто тебе есть что скрывать. Оказывается, есть!
– Тише, не кричи об этом на весь стадион, – шикнула Катя.
Пронзительный звук свистка физрука Леонида Борисовича заставил вернуться к бегу: кросс не терпел разговорчиков. Девушки медленно, еле волоча ноги, побежали дальше.
– Я не могла отказаться от возможности потренироваться с лучшим игроком страны. Да еще и в супер-пупер крутом спортцентре, – словно оправдывалась Катя.
– Ну конечно, все из-за тенниса…
Яна притворно заулыбалась, как Чеширский кот, а в глазах сверкнул лихой огонек: другой реакции она и не ждала. Девушек догнали Полина и Карина. Они были гораздо спортивнее, но первой парой так лень было сдавать ненавистные нормативы, что одногруппницы бежали чуть ли не вразвалочку. Парни же кросс уже сдали и вовсю гоняли на поле мяч.
– Го-о-ол! – заорал Мишка Круглов. – Петя – красава!
Мальчишки из команды Аверина тут же навалились на забившего мяч, празднуя победу. И, как и полагается футболистам (по крайней мере они все так на матчах делают, Катя видела по телевизору), бросились стаскивать с себя футболки. Девичья половина группы тут же оживилась, отчего свисток Леонида Борисовича стал разрываться. Пете удивительно легко и просто было завоевывать внимание: достаточно просто быть собой.
Полина и Карина переглянулись и захихикали, будто знали какой-то секрет.
– Какая у Аверина все-таки фигура красивая, – протянула Полина. – Не то что у Вадика. Ему до такой, как до Парижа пешком, хоть он тоже спортсмен.
– И загар такой красивый, – добавила Карина, устремив томный взгляд в сторону парней.
Катю эти рассуждения поддели.
– Нет у него никакого загара, он от природы смуглый. Странно, что вы этого не видите.
– А вот и есть. Олька Орлова, теннисистка которая, на пляже про это сказала. Я слышала, – упрямо твердила Карина. – Она случайно зашла в мужскую раздевалку, когда парни переодевались. Ну и увидела, что даже… Гхм… Там у него загар.
– Там – это где? – смутилась Катя, хотя и так прекрасно поняла, что та имела в виду.
– Орлова видела булки Аверина?! – воскликнула Яна. – Так я и поверила, что она случайно забрела в раздевалку! Ну конечно, ага…
– О, да ты что? И что сказала? – оживилась Полина, которой не терпелось обсудить причинные места.
– Побежали, а то до конца пары не успеем, – потянула за руку Яну Катя и ускорилась.
Красная, как вареный рак, она не знала, куда деть глаза после услышанного. Посмотришь прямо – злой физрук, влево – полуголый Петя. После рассказанного Кариной хотелось выбежать на поле и натянуть ему футболку до пяток, чтобы неповадно было другим девочкам глазеть.
– А я давно уже говорила, что ты втюрилась в него, – довольно заметила Яна, замедляясь, как только они немного оторвались от одногруппниц.
– Что? Это я-то?!
– Ревнуешь, ревнуешь! – чуть ли не хлопала в ладоши Чижикова. – Ну признай это, Кать. Почему ты боишься? Что плохого?
– А что хорошего?
– Ага! Значит, все-таки да!
Катя вздохнула:
– Да. Кажется. Наверное.
– Что хорошего, говоришь? Ну так я тебе скажу. – Она резко остановилась и уперла руки в бока. – Любовь окрыляет. Не смотри на меня так! Вроде живешь себе, живешь, а потом вдруг откуда ни возьмись появляется человек, с которым чувствуешь себя нужной. С которым можно и поговорить, и помолчать, и уткнуться в плечо. Который тебя нежно поцелует… Эй, вы уже целовались?
– Что? Нет!
От противного и резкого звука свистка чуть не заложило уши.
– Ой, да перестаньте уже! – еле слышно шикнула в сторону физрука Яна и продолжила, не обращая никакого внимания на жесты Леонида Борисовича с дальней трибуны: – Вот и радуйся, что в твою жизнь пришло что-то новое. Кто-то новый. Даже если ничего у вас с Авериным и не выйдет, останутся приятные воспоминания. – Она секунду подумала. – Ну или опыт. Что, в общем-то, тоже неплохо.
Яна была права. Ее слова прозвучали убедительно, но Катю мучил еще один вопрос.
– Но что, если я ему не нравлюсь?
Подруга фыркнула:
– Если бы так и было, он бы ни за что не подошел к тебе знакомиться первым. Мальчишки никогда не будут ничего делать, если девчонка не нравится.
– Мой дед сказал то же самое.
– То-то же! Вот дед – молодец.
Они тронулись с места.
– Может, и так, но Аверин напрямую не признавался в чувствах.
– А не напрямую?
– Янка! Ты же знаешь, что я почти что полный профан в отношениях. Я и намеки могу не понять.
– Значит, нужно сделать так, чтобы Петя сам первым признался. Выудить хитростью из него нужную информацию, – со знанием дела заявила подруга. – На этой неделе будет отмечаться День факультета…
– Как?! Уже? – прервала ее Катя и хлопнула себя по лбу.
– Ты со своим теннисом не только про лекции забываешь, но и про свои прямые «кошкинско-организаторские» обязанности. Куратор тебя обыскалась в пятницу.
– Так и при чем тут День факультета?
– Притом, что после него будет как обычно вечеринка. Если Аверин пригласит тебя на танец – а он обязан это сделать, как рыцарь на белом коне – то во время него все и выясним. В разговоре, в жестах, в мимике. Все увидим, – заверила Яна.
– А если не пригласит?
– Тогда сама его позовешь, да Господи, – закатила глаза Яна и тут же встрепенулась, по привычке добавив полушепотом бабушкино «не упоминай имя Господа всуе».
– Что? Нет! – замахала руками Катя.
– Тогда я это сделаю.
– Чижикова!
Внезапно их дебаты прервал до боли знакомый голос, который теперь был не мягким и спокойным, как всегда, а звонким и веселым. Все остановились.
– Кошкина!
Его голос заставил перевести взгляд на поле. Катя почувствовала, как мочки ушей начали краснеть и пощипывать. Петя подбежал к ним, и Катя с облегчением мысленно выдохнула: он надел футболку. Полина и Карина, как по команде, начали таять, словно пломбир на солнце, и что-то защебетали между собой. Яна же тактично помалкивала, она не любила вмешиваться в чужие разговоры и разборки.
– Подойди после занятия к Леониду Борисовичу. Впиши свое имя в список.
– Какой еще список?
– Через две недели будет университетский отбор на соревнования. Пройдешь – попадешь на турнир. Ты же все еще хочешь выиграть спор?
С этими словами он едва заметно заговорщически подмигнул Яне, отсалютовал девочкам и побежал обратно на поле.
– Ну какой же он все-таки хорошенький, – ахнула Полина и снова не забыла упомянуть бедного Вадима, которому, наверное, икалось: – Не то что Вадик.
Раздался очередной свисток. Занятие подошло к концу.
– Тут и так все понятно, – заключила Яна.
– Понятно то, что я попала в какой-то ад.
– Ну так пригласи Сатану на танец!
– О чем вы? – не поняла Карина.
Катя махнула рукой, прикрыла глаза и кивнула. И будь что будет.
Весь перерыв после пары по физкультуре Катя потратила на душ и переодевание. Спешить было некуда: лекции по статистике закончились на прошлой неделе, вместо них – «форточки», на которых можно переписать чужие конспекты или заглянуть в столовую. За это время Леонид Борисович уже покинул университетский стадион, который так удобно располагался рядом с корпусом их факультета. Она
