Когда сбываются мечты - Ханна Грейс

– Обычно этот звук не входит в мой репертуар. Я просто не привыкла слышать, как люди говорят об Уилле с такой неприязнью. Наверное, единственное исключение – мой брат Грейсон. Но я сомневаюсь, что ему вообще кто-то нравится.

– Тогда тебе стоит привыкнуть. Все в команде считают его придурком.

Она смотрит на меня, повернув голову влево, и слегка улыбается.

– Приму к сведению. – Ее взгляд скользит между нами. – Боже, ты ее читаешь?

– Да. Я читаю лишь те места, которые ты выделила синим цветом. Это действительно помогает мне сосредоточиться. Мне понравилась та часть, где ты нарисовала хоккейную клюшку, хотя, возможно, предоставь рисование мне. – Ее легкая улыбка превращается в широкую ухмылку. Она радостно улыбается мне, и я не знаю почему. – Почему ты так на меня смотришь?

– Просто я очень рада тебе помочь. – Она подтягивает колени к груди и кладет на них голову. – Я не была уверена, что это сработает, но таким способом мы помогали Джиджи сосредоточится и пользовались им на протяжении многих лет. Мы обнаружили, что после удаления ненужных фрагментов она смогла гораздо лучше воспринимать важные. Сейчас она предпочитает аудио, но я подумала, что, возможно, этот способ тебе поможет. Кстати, Джиджи – моя пятнадцатилетняя сводная сестра.

– Я помню. И разобрался с этим. – Я беру в руки книгу и пробегаю пальцами по цветным закладкам, торчащим сбоку. На первой странице она оставила стикер с объяснением своих вкладок: желтые – для проблем и ошибок; розовые – для побед; оранжевые – для вещей, которые нужно сделать бы по-другому, если бы можно; и зеленые – для советов, которые можно дать будущим игрокам.

– Не все в книге посвящено хоккею, что неудивительно, учитывая, что это автобиография. Он много рассказывал о своей семье и о том, чем занимался с тех пор, как ушел на пенсию, что, думаю, тебе будет неинтересно.

– Как бы я хотел, чтобы все, что я не хочу читать, было отфильтровано подобным образом. Может, тогда я смог бы сдать экзамен по предмету Торнтона в этом семестре.

– О, я обожаю профессора Торнтона! Я должна была изучать у него «Как история сформировала искусство», но Уилл попросил изменить расписание моих занятий, чтобы освободить пятницы для хоккейных матчей, и я не смогла попасть на лекции Торнтона. – Я настолько растерян, что, видимо, это написано у меня на лице, потому что она добавляет: – Во всяком случае я изучала один его предмет с первого курса.

– Я даже не знаю, что меня больше пугает. То, что тебя попросили заменить учебу на хоккей, или тот факт, что тебе нравится профессор Торнтон. Или, если бы ты не изменила расписание, мы бы познакомились на месяц раньше, потому что я посещаю именно эти лекции.

– Мне нравится идея, что мы по-прежнему могли бы стать друзьями в другой реальности, – тихо произносит она. – Я понимаю, почему у тебя с ним проблемы, раз ты не любитель много читать. Со стороны его занятия кажутся чересчур напряженными, но, честно говоря, он просто плюшевый мишка. Он ведет себя грубо, но как только научишься писать так, как ему нравится, и узнаешь, какие научные источники он предпочитает, с ним становится легко. Весной я собираюсь посещать его лекции на тему секса и чувственности в восемнадцатом веке. Как продвигаются твои эссе?

– Я сдал только одно. Он сказал, в нем не хватает полноценного анализа и внимания к деталям.

Она хмурится, и между ее бровями появляются две небольшие морщинки.

– Это слишком сурово для твоей первой работы. А ты говорил с ним об этом?

– Да. У меня не было особых аргументов в свою защиту. Я написал не о той революции.

Она опускает колени, скрестив ноги, и теребит пальцами нижние края моих спортивных штанов, которые слишком длинные для ее роста. Странно видеть девушку в моей одежде, но приятно.

– Тебе просто нужно знать, на что обратить внимание в случае с Торнтоном. Когда тебе надо сдать следующее задание?

Вторник.

– Через два дня.

– Сколько слов ты уже написал?

– Четырнадцать. Мои имя и название работы.

Она закрывает лицо руками и смеется, затем снова смотрит на меня.

– Ты легких путей не ищешь, да?

– У меня такое только по этому предмету, клянусь. Я боюсь ошибиться, поэтому не знаю, с чего начать.

– Позволь мне тебе помочь. У тебя проблемы со сбором материала, правильно? Я могу выделять нужные части, и ты сможешь ссылаться на них.

– А ты не заскучаешь? – спрашиваю в ответ. Я знаю, что хочу незамедлительно принять ее предложение. Я чувствую себя таким потерянным с этим заданием и совсем не преувеличиваю, когда говорю, что не знаю, с чего начать. Я планировал поддаться панике завтра, когда вернусь домой из спортзала. – И вообще, у тебя есть время мне помогать?

Хэлли пожимает плечами.

– Я не против. Сегодня у меня нет никаких дел. Я просто собиралась поработать над своим романом, но это не срочно.

– А как продвигается твой роман? Уже нашла свой стиль? – Я чувствую себя виноватым, что не поинтересовался этим вчера. Я должен был об этом помнить.

– Так же, как и твое эссе, только у тебя слов больше. Я собиралась поработать над ним вчера вечером, но, в общем, Ками уговорила меня прийти сюда. Но как бы стыдно мне ни было сегодня…

– Перестань ты уже.

– …на самом деле это меня очень вдохновляет. Я хочу написать о людях, которые испытывают все эти переживания и немного запутались, но, думаю, я не могу начать, потому что у меня на самом деле нет собственного опыта. Я никогда ничего не делаю, – поясняет она. – Но, возможно, делая какие-то вещи, я смогу преодолеть этот творческий застой. Даже если я обнажилась перед тобой и танцевала с твоим врагом, о чем я очень сильно сожалею.

– Есть другие пути набраться опыта, кроме как путаться с Мейсоном. И если это поможет тебе избавиться от своего неуместного чувства вины, мы можем установить основное правило нашей дружбы, которое гласит, что ты можешь раздеваться передо мной, когда захочешь.

С кем-то, кто выглядит так, как Хэлли, можно придумать основные правила и похуже. Ее щеки вспыхивают, но она не выглядит смущенной, как раньше.

– У тебя есть планшет?

– Есть, а что?

Она слезает с кровати, мои спортивки низко свисают на ее бедрах.

– Потому что ты отвлекаешь меня, мешая нам приступить к эссе. Я схожу в туалет, а ты достань