Меняя формат Судьбы - Татьяна Александровна Алюшина
Александр собирался было открывать дверь, но Дарья его остановила, положив свою руку поверх его ладони, уже взявшейся за ручку дверцы:
– Я пойду с вами, Александр, – чётким тоном, не подразумевающим отказа, уведомила она его. – Я медик и умею оказывать первую помощь при повреждениях и травмах разного типа. К тому же у меня с собой профессиональная аптечка именно на такой случай.
– Я тоже умею оказывать первую экстренную медпомощь, – попытался остановить её порыв Вольский.
– Вы медик? – строгим тоном спросила девушка.
– Нет, – честно признался мужчина, – но первую экстренную медпомощь оказывать умею.
– Александр, я пойду, – произнесла Дарья без всякого нажима, даже с некоторой долей сожаления в голосе, просто констатируя факт.
– Ладно, – не самым довольным тоном принял её настойчивость Вольский, при этом всем своим видом показав, насколько сильно ему не нравится эта её затея. – Доставайте вашу аптечку.
– Ты же сказала – быстро вернёшься и всё, – отчитал сунувшуюся за аптечкой в машину маму, немного насупившись Павлуша.
– Павлик, – объяснила ему Дарья, – там какое-то животное в реке застряло. Нам с Александром Александровичем надо посмотреть, что с ним случилось, и попробовать ему помочь.
– Какое животное? – Он смотрел на неё расширившимися от удивления глазёнками. – Собачка?
– Вот мы и проверим, ладно? – спросила у сына Дарья примирительным тоном.
– Ладно, – согласился он и напомнил: – Только вы быстро.
– Мы постараемся, – пообещала она ему.
Овраг, за ночь снова ставший речным руслом, был довольно глубоким, но с достаточно пологими берегами по обеим сторонам, к тому же сразу у ограждения с балясинами обнаружилась тропинка, ведущая от мостика вниз, правда, сильно расквашенная от влаги. Но деваться было некуда, раз уж они «подписались» на эту спасательную операцию, и Дарья с Вольским, поскальзываясь и периодически увязая в грязи, осторожно спустились-таки к ручью.
Внизу неожиданно стало гораздо тише и спокойней, чем на дороге – не так наддавал порывами ветер, затухая и теряя свою ураганную силу между стенами оврага, да и вода в реке пока ещё не поднялась на катастрофическую высоту и не успела слишком уж разрушительных дел наворотить.
Пробираясь через нанесённые рекой ветки и каменные навалы старого русла, то и дело оскальзываясь, они подобрались-таки к пострадавшему человеку и, только оказавшись в непосредственной близости, смогли констатировать его половую принадлежность.
Это была женщина.
Она лежала, уткнувшись лицом в землю, раскинув в стороны руки – левая на земле, правая в мутном водяном потоке, а её длинные, спутанные в колтун, с набившимся в них мусором, веточками и листьями волосы колыхались концами в коричневой водяной жиже у берега.
С первого же взгляда стало совершенно очевидно, что женщина мертва, причём давно. Но проверить Дарья была обязана, поэтому она опустилась рядом с телом на колени, стянула с руки перчатку и взяла потерпевшую за запястье. Рука оказалась не просто холодной, а уже окаменевшей, не оставляя никаких шансов даже на проблеск надежды, что несчастная жива. Каким-то странным образом ладонь женщины осталась чистой от грязи и не тронутой порезами и ушибами.
На мгновение несоответствие этой белой, нетронутой травмами и тленом прекрасной руки погибшей её «измочаленному», испещрённому многочисленными порезами, царапинами и ссадинами телу, в совокупности с льющимися сверху водными потоками, бьющейся в неистовстве о берега бурой, мутной речкой и завывающим ветром, показалось Дарье какой-то маньячной инсталляцией, будто воспевающей всю неотвратимую необратимость смерти…
Бр-р-р, жуть, прямо какое-то инферно…
– Она мертва, по крайней мере, несколько часов, может, и больше, – сообщила Дарья Вольскому, стоявшему рядом.
– Да я уж понял, – вздохнул безысходно тот, доставая из внутреннего кармана куртки свой телефон.
Дарья снова повернулась к трупу, наклонилась чуть ближе, стараясь рассмотреть какую-то зацепившую её внимание деталь, сама не понимая, что её так заинтересовало. Она чуть развернула кисть руки женщины, совсем немного, чтобы увидеть… прекрасный маникюр: длинные, остро отточенные ногти, покрытые белым матовым лаком, с нанесённым сверху него рисунком весенних веточек с листиками.
Да ну?! Да ладно! Оторопев от воспоминания, словно стрельнувшего в сознании яркой картинкой этой самой руки, хлопающей по стойке ресепшена, Дарья не поверила в подобную возможность.
Этого просто не может быть!!! Да с какого хрена той шикарной, благополучной красавице лежать тут неприглядным, истерзанным трупом?!
«Не может же этого быть, да?» – с сомнением переспросила она у себя мысленно.
Так, стоп! Дарья принялась стремительно рассуждать: таких маникюров в городе если и не сто на кучку, то вполне вероятно, что и не один-единственный. Хотя, может, и один…
Нет, надо точно удостовериться, что это именно та женщина, подтвердить свою догадку-узнавание чем-то ещё.
А чем? – задала она себе следующий резонный вопрос. Переворачивать, да и вообще трогать тело, нельзя, это известно каждому гражданину, посмотревшему хотя бы раз в жизни хоть одну серию какого-нибудь детективного сериала. Значит, лицо покойницы увидеть невозможно.
– Невозможно… – медленно протянула Даша задумчиво и, просунув руку под дождевик и кое-как выколупав из кармана куртки смартфон, принялась снимать с разных ракурсов тело.
На всякий случай, чтобы потом переслать полиции. Ну, мало ли что? Поднимется вода в речке, «сдёрнет» тело с места, перетащит дальше куда. Снимала и параллельно продолжала размышлять: да даже если перевернуть тело, то что ей даст это лицо? Оно, может быть, до такой степени обезображено, что и не узнаешь. И тут Дарью озарило второй вспышкой яркой, чёткой картинки, словно выскочившей из того же «кармана» памяти, где отложилось воспоминание о редком рисунке маникюра.
– Так… сейчас, – подбадривая себя разговором вслух, огляделась она вокруг. – Ага, вот это подойдёт.
Она подняла небольшую веточку с земли, осторожно отодвинула в сторону и приподняла прикрывавшие щёку женщины волосы и…
Ну, вот так. Всё теперь определённо и конкретно.
– Я её знаю… – просипела Дарья расстроенно, закашлялась и произнесла погромче, практически прокричав, чтобы услышал Александр: – Я знаю, кто эта женщина!!!
– Что? – отвлёкся тот от попытки куда-то дозвониться, посмотрел на девушку и пояснил: – Ловит здесь совсем фигово. Да и занято постоянно. Надо выбираться отсюда, Дарья.
– Я её знаю, Александр! – повторила она и объяснила, встретив вопросительный взгляд мужчины: – Это хозяйка гостиничного комплекса «Жемчужина парадиза».
– Да ладно! – офигел от такого поворота Вольский и спросил: – Как вы её опознали?
– По маникюру, – честно призналась Дарья и, увидев, как начало меняться выражение его лица с чуть напряженного на ярко выраженный сожалеющий скепсис, добавила: – Он у неё непростой, скорее всего, в единичном, индивидуальном варианте. Но, кроме этого, у неё имеется родинка приметная такая, вон, видите? – Она указала палочкой на родинку на виске у трупа. – Я, когда с ней общалась, обратила внимание и
