Неподходящая - Юлия Резник

– Пока.

Мы, наконец, выбираемся из машины. Адам тут же срывается с места. Ками поднимает на меня взгляд и улыбается:

– Спроси, какая у него машина?

– Какая? – улыбаюсь я, ведя дочь за ручку к подъезду.

– БМВ.

– Ты в этом хорошо разбираешься.

– Это мой скил, да?

– Точно, – после жары на улице в подъезде нас окутывает приятной прохладой.

– Жаль, я забыла о нем рассказать Адаму.

– У тебя много талантов. – Жму на кнопку лифта. – Неудивительно, что ты сразу не вспомнила обо всех.

– Это правда.

Ками заходит в лифт, задрав нос. Я посмеиваюсь, иду за ней. Признаться, меня ужасно радует, что у моей малышки здоровая самооценка. Вот только кому как не мне знать, насколько легко теряется вера в себя?

Звонок от Никиты прорывается даже в отсутствие нормальной связи в шахте. Нервничая, я все же дожидаюсь, когда мы выйдем, чтобы ответить. А когда это происходит, меня буквально смывает потоком отборной брани и угроз.

– Думаешь, я не заберу ее, если захочу?! Заберу! Понятно? Я не хер с бугра. Я отец, слышишь? И только попробуй начать вставлять мне палки в колеса – я тебя придушу своими руками.

Я отбиваю вызов и трясущейся рукой просовываю ключ в замочную скважину. Понимаю, что отдавать Ками в сад – значит неоправданно рисковать. Но пока не представляю, как обойтись без этого. Попросить приглянуть за внучкой мать? Хорошо, что впереди выходные – будет время все как следует обдумать.

Глава 8

Лейла

– М-м-м, а что за суета? – интересуюсь у Вадика, оторвавшись от документов.

– Гена организует сбор.

– А на что? – уточняю, потому что с подобной движухой сталкиваюсь впервые. Мне все интересно.

– Ну, привет. У Адама дэрэ. Ты разве не в курсе? Он же ваш.

Закатываю глаза. Некоторые предрассудки просто неистребимы.

– У меня нет эксэль-таблички, в которой были бы указаны дни рождения всех ***цев, – бурчу я.

– А че так? – ржет Вадик – ему не откажешь в самоиронии.

Качаю головой и лезу в сумочку за телефоном, чтобы сделать перевод:

– По сколько скидываемся?

– Не-е-е. Тебе не надо.

– Почему? – тут же напрягаюсь я. Что вовсе не является стереотипом – так это то, что наши действительно готовы из кожи вон выпрыгнуть, чтобы выглядеть не хуже других. А прямо сейчас мне кажется, что в этом смысле меня конкретно так ущемляют.

– Да ты же даже первую зарплату еще не получила, – отмахивается Вадик.

– Ничего. Зато я получила аванс. Так по сколько собирают? Я хочу поучаствовать.

– Лучше потрать эти деньги, чтобы проставиться, – стоит на своем Вадик.

– Проставиться? – хмурюсь я. – За что?

– За первую зарплату!

– Это тоже отмечают?

– Конечно. Можно прям тут. Заказать пироги, шампусик.

– А Гена не будет против?

– Так мы ж по чуть-чуть. Так заведено.

– Вась, ты почему мне не говорила? – возмущаюсь я.

– А? – Васька отрывается от своих бумажек, обратив на нас полностью отсутствующий взгляд.

– Про то, что я должна была проставиться! — уточняю.

– А… Я не люблю это все. И если бы меня кто-то заставлял, я бы, может, уволилась.

– Но ты не уволилась, когда Иваныч проставлялся за внука, – ехидно напоминает Вадик.

– Это другое, – отрезает Вася. – Там был клубничный чизкейк.

Я смеюсь. В последнее время это вообще происходит довольно часто, несмотря ни на что. Смех, как ледокол – ломает сковывающее меня напряжение. И меня отпускает.

– Ладно, – говорю. – Тогда всё по-честному. Сдамся на милость традициям. И скину на подарок. И проставлюсь. А то вдруг правда подумаете, что я здесь только на испытательный.

– А ты реально планируешь остаться? – ахает Вадик, хватаясь за сердце. Я хохочу и толкаю его локтем в бок. Вот же дурак! И как раз этот момент Адам Байсаров выбирает для того, чтобы заглянуть к нам. Ну… Мне не привыкать представать перед ним в двусмысленных ситуациях, правда? Теряя запал, возвращаюсь за стол, промямлив приветствие.

– По какому поводу веселье? – интересуется он, вроде без всякого осуждения. Впрочем, мне все равно неловко.

– Раскрутили Лейлу на пироги по поводу первой зарплаты, – бодро рапортует Вася. Я сползаю по креслу, готовая провалиться сквозь землю от лишнего внимания к своей скромной персоне.

– Я с говядиной люблю, – сообщает Байсаров и как ни в чем не бывало скрывается за дверью кабинета Новикова.

Обвожу паническим взглядом наших:

– Это что значит? Ему тоже надо пирог?

– Мне кажется, Адам Вахидович пошутил, – говорит Мария Георгиевна. – Обычно он не участвует в такого рода пирушках. Хотя…

– Что? – сглатываю я.

– Ну-у-у, ты же своя.

Нет, это никогда не закончится! Своя. Ага. Как же. Паршивая овца – вот кто я. Но у них какие-то свои представления о моей жизни. Может, это и к лучшему.

– Так, не сбивайте меня с толку. Что там надо? Перевести деньги на дэрэ Адаму… – я все же скидываю пару тысяч Геннадию Ивановичу. – А пироги… Если я сейчас закажу? Нормально?

– И шампанское! – добавляет Вадик. – Без этого проставление не зачтется.

– Без проблем.

Тем более что поводов и кроме моей первой зарплаты хватает. Например, чем не повод – развод? Заказав пироги и шампанское, захожу на сайт суда. Так и есть. Мой иск принят к рассмотрению. Желая поскорее избавиться от Никиты, я не стала включать в исковые требования ни раздел имущества, ни, тем более, вопрос об определении места жительства ребенка. Но я обязательно подам отдельные иски, чтобы раз и навсегда урегулировать и эти вопросы. Подам сразу же, как только поговорю с отцом. И пропишу Ками в родительском доме, если тот согласится. Без этого отстоять наши с дочерью интересы мне будет стократ сложнее. Хорошо, хоть на юристов не надо тратиться! Не то бы было совсем печально.

Я сижу, погрузившись в себя, когда Адам проходит через кабинет в обратном направлении. К счастью, на этот раз он занят своими мыслями. Так