Отбитая. Том 2 - Кира Романовская
— Я бы сказал собранно. Утром оделась, пришла на кухню и сказала, что нам надо в больницу, расплакалась на несколько секунд и тут же прекратила, как по щелчку. Всю дорогу молчала, не дала себя ни обнять, ни дотронуться.
— Также как и тогда, как говорила Тася, будто застыла в своём горе, — вздохнул Сергей. — Это нехорошо. Послушай, Вадим, тебе будет это неприятно слушать, и всё же я скажу. Когда она попадала в больницу, каждый раз, она оставалась одна, никому не говорила, знал только Артём. Но от него толку было мало, он оставлял её там одну, наедине с самой собой, а когда она приходила домой, он от неё отгораживался. Либо работал, либо бухал, а Катя в это время просто лежала в кровати. День, два, неделю, пока за ней не приходил Федя. Если ей не удастся сохранить детей, тебе придётся быть сильным за двоих, я понимаю, что это и твои дети тоже, но тебе придётся об этом забыть на то время, пока она не встанет на ноги.
— Чтобы уйти от меня?
— Что?
— Катя считает, что семья без детей обречена.
— Она, к твоему сожалению, права, Вадим.
— Ты сейчас к чему всё это говоришь? Думаешь, я её брошу, если она не сможет стать матерью моих детей?
— Я ничего не думаю, я прошу тебя взвесить все «за» и «против» твоих решений. Иногда надо поступить правильно, а не как велят твои чувства. Рыжий кролик уже бегал по этому маршруту, и он привёл её к нервному срыву и приплоду мужа на стороне.
— Я с ней так не поступлю!
— Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, как лет через пять запоёшь, когда чувства поутихнут, голова включится и инстинкт продолжения рода вместе с ним.
Вадим твёрдо смотрел Сергею в глаза, сжимая кулак на столе и не отводил взгляд. Он понимал, что тот делает — проверяет его.
— Я не животное, чтобы жить своими инстинктами. Я для себя всё решил мне и жить с последствиями этого решения.
Сергей внимательно посмотрел на Вадима и в его взгляде он прочитал именно ту твердость решений, которая ему от него была нужна.
— Хорошо, и если уж Катя считает, что без детей семья не семья, попробуйте рассмотреть другие варианты. Суррогатное материнство, например, вполне приемлемый вариант.
Вадим усмехнулся про себя, это точно не для них, Катя на такое не пойдёт, платить женщине за использование ее тела, а потом отнимать у неё дитя, которое она выносила. Нет. Не в её стиле. А вот на приемного ребёнка, возможно, она и пойдёт. Она всю свою жизнь будто удочеряла и усыновляла всех вокруг.
Вадим думал об этом и сам себе признавался, на это не пойдёт уже он. Ему нужен был ребёнок либо от Кати, либо никакой другой. Даже несмотря на своё детдомовское детство, он не чувствовал в себе потребности дать какому-то сироте дом, семью, ласку и заботу. Только Кате. Только ей. Он до сих пор не понимал, изменится ли что-то, когда у них появятся свои дети. Если появятся…
Глава 43. Чёрная зависть. Часть 2
Он застал свою Катю сидящей на больничной койке, которая для неё была немного высоковата. Она мотала босыми ножками в воздухе и сидела, понуро опустив голову. Услышав, что кто-то вошёл, она встрепенулась и подняла глаза.
— Сюда же не пускают посетителей? — нахмурилась Катя.
— Пускают, если на деньги твоего отца построили новый корпус больницы, где ты сейчас и лежишь, — вздохнул Вадим, целуя ее в макушку и крепко обнимая.
Вчера вечером она написала ему, что проснулась и с ней всё хорошо, чуть позже прислала ему список того, что нужно было ей привезти.
— Только не спрашивай, как я, ладно? И не говори, что всё будет хорошо, — пробурчала она около его груди. — Просто обними меня, не спрашивай и не говори.
— Хорошо, не буду. Ты чего босая сидишь?
— Я носочки хотела переодеть, вот думаю, как мне это сделать, нагнуться-то не могу.
— Хорошо, что я пришёл, с носками, кстати.
Когда он надел ей на ноги ярко-желтые носки, его Катя улыбнулась во всю ширь своей улыбки.
— Мои ананасики!
— Смотрю лежат в шкафу, дай, думаю, возьму.
Также с собой он принёс большую косметичку с её баночками-скляночками, любимый тёплый плед очень крупной вязки, который подарила ей Тася, и ещё кучу всякой мелочи, которую она вчера попросила. Он просидел с ней в обнимку до самого обеда, потом смотрел, как она ест обед.
— Я завтра тебе привезу что-нибудь домашнее.
— Не надо, Тася привезёт, пусть мачеха обо мне немножко позаботится, — усмехнулась Катя.
Потом она прилегла на койку, Великан накрыл её тёплым пледом, сел рядом на стул и взял ее холодную ладонь в свою руку.
— Заеду к тебе вечером
— Зачем?
— В смысле зачем? Тебя проведать.
— Не надо. Два раза в день это перебор. Тебе больше заняться нечем?
— А что есть что-то важнее?
— Одного раза достаточно
— Кому? Тебе? Мне, может, не достаточно. Когда я захочу, тогда приеду. Всё!
Катя закатила глаза и накрылась пледом с головой, Вадим её вытащил из вязаного плена и зацеловал её щёки, пока она не начала снова улыбаться.
— Великан, я тут это, кота одного прикармливаю всю зиму у нас дома на кухонном подоконнике. Не мог бы ты его кормить вместо меня?
— Что? Какого кота?
Вадим подозрительно взглянул на неё, никакого кота у себя во дворе, а тем более на кухонном подоконнике он ни разу не видел.
— Он приходит обычно, когда тебя нет дома, скребется в окно на кухне, я ставлю ему миску. Он ест и уходит. Корм в пакете, верхний ящик около мойки. Так покормишь, а то морозы сильные?
— Хорошо, покормлю.
— Его зовут Кексик, если что.
— Кексик, значит, — вздохнул Вадим. — Ты ж моя, любительница выпечки.
* * *
Катя ненавидела больницы, хотя в прошлый раз она неплохо там отдохнула, возможно, это было связано с тем, что там ее никто не навещал и она не чувствовала себя больной. Здесь же к ней относились как к умирающей, такое у неё было ощущение. Её снова начало накрывать какой-то непроглядной чернотой, в голову лезли мысли в чёрно-серых тонах, которые она гнала от себя прочь, но они всё равно возвращались обратно.
Вся её жизнь превратилась в одно сплошное ожидание. Утром она еле вставала на завтрак и утренний обход,
