Отбитая. Том 2 - Кира Романовская
— П-п-п-п-ожарная машина! — запрыгал он на месте.
— Да. Она самая. Вадим, помоги открыть коробку.
Катя с тревогой посмотрела на младшего, погладив по голове.
— Стасик, милый, тебе нравится? Ты такую хотел? — натянуто улыбнулась она.
— Д-д-да! Н-н-равится! — сжал он кулачки от восторга, с нетерпением ожидая, пока Вадим откроет ему коробку.
— Заика! Заика! — начал дразнить его средний.
— От-т-тсань! Ты вообще писаешься! А ты с-с-с-старше меня!
— Заткнись! Ты врёшь!
— Кто ругается с братом, тому подарки не положены, — слегка повысил голос на них Вадим и строго посмотрел на младших. — Держи, Стасик, там целая пожарная бригада внутри.
Маленький мальчик обнял свою машину и тут же уселся рядом на пол, катая огромную красную машину по нему. Средний никак не мог справиться с коробкой от лего.
— Владик, тебе открыть? — спросил его Вадим.
Тот кивнул. Ярослав сел рядом с Катей и она обняла его за плечи, наклоняясь к уху.
— Стасик давно заикается?
— Как мама с папой поругались. Ему снятся плохие сны, он кричит по ночам.
— А Владик? Он что, правда…
— Да, несколько раз было.
— А чё ты ябедничаешь? — Владик ударил брата по колену, злобно глядя на него. — Сам с тремя тройками четверть закончил, троечник!
— Что?! Ты ведь отличник почти, — пробормотала Катя, глядя на покрасневшего Ярослава.
Катя осмотрела троих мальчиков, которые переживали развод родителей. Гнев начал переполнять её, выливаясь наружу, она встала с дивана с твёрдым намерением высказать горе-папаше всё, что она о нём думает. До кухни она дойти не успела, Вадим обнял её сзади и прижал к себе, наклоняясь к уху.
— Вот, что важно сейчас, Катя, — тихо сказал он ей, положив обе ладони на живот. — Мы уходим, прямо сейчас.
Она повернулась к нему и закусила губу, она не могла просто так уйти.
— Ты меня услышала? Мы уходим! — ещё раз повторил он.
— Да, уходим. Я пойду телефон со стола возьму.
Кто-то начал дёргать Вадима за штанину, он опустил взгляд.
— Дядя В-в-в-адим, у меня человек застрял внутри, помоги, пожалуйста, — сказал Стасик, протягивая ему машинку.
Дядя отпустил Катю и опустился на корточки рядом с мальчиком, осматривая его машинку. Катя быстро пошла на кухню. Там без неё за столом начались обычные семейные разговоры. Она тихо подошла к столу и взяла свой телефон.
— Мы поехали, нам пора.
— Уже? — вскинула брови Людмила.
— Не надо было вообще приезжать. Я всё надеюсь, что будет по-другому, а всё по-старому.
— Катя, а ты какую-то новую семью нашла? — усмехнулась её мать.
— У меня будет своя.
— Со старой общаться больше не надо, значит? Это муж или отец новый так на тебя влияет? Хамишь тут нам! Новый папочка тебе родителей заменит, братья, эти близнецы твои друзья, за брата родного, да? Он тебе что сделал? Почему ты с ним не разговариваешь?
— Так ты у него спроси, он расскажет. Он, значит, по чужим постелям скачет, а виновата в этом я осталась.
Катя повернулась, чтобы уйти, её отец встал из-за стола, чтобы остановить дочь.
— Сядь, Витенька, она теперь Катерина Сергеевна, да зайчонок? Ты ей не отец больше. Ты, Катя, ведь со своим папой стала общаться? Волосы когда в рыжий покрасишь, чтобы не отличить было?! Господи, как же ты на него стала похожа! Смотреть тошно!
Катя повернулась к матери, злобно сверкая глазами.
— Так и не смотри! И не смей так говорить о папе, это не так!
— А ты мне рот не затыкай в моём собственном доме! — вскочила её мать.
Вадим зашёл на этом самом моменте и в несколько шагов дошёл до Кати, встав между ней и её семьёй.
— Катя, пойдём, быстро!
Она подняла на него глаза и кивнула, Вадим взял её за руку и повёл к выходу.
— Выйдешь за порог, обратно можешь никогда не возвращаться, пока не извинишься! Перед отцом, братом! Или ты нам больше не дочь!
Катя встала как вкопанная, Вадим тоже остановился в шоке от слов матери, сказанных единственной дочери. В тишине кухни вдруг раздался громкий стук кулака по столу и звон посуды, что подпрыгнула на столешнице.
— ЛЮДА, ТВОЮ МАТЬ, ТЫ В СВОЁМ УМЕ ТАКОЕ ГОВОРИТЬ! — вскочил Виктор. — Катя, извини, пожалуйста, мама не знает, что говорит!
— Я тоже её так раньше оправдывала, папа. Но нет, она знает, что говорит. Не дочь, так не дочь, — тихо сказала Катя, пристально глядя на женщину, которая её родила.
— Ничего, дорогая, у новой свекрови доченькой будешь, старую-то ты с лестницы кубарем спустила. С новой не повторяй ошибок!
— Прости, пап, ты учил меня не ябедничать, а решать своим проблемы самой. Так вот, я заебалась, пап! С этими придурками и придурочной я больше не справляюсь! — выпалила Катя, сжимая кулаки. — Я повторяю одну и ту же ошибку снова и снова, каждый раз думаю, что если я тебе, мама, что-то скажу, ты меня услышишь. Но нет. Поэтому я перестала с тобой даже пытаться чем-то поделиться, у тебя в твоей семье есть только сын, которому я больше не сестра, как он сам мне сказал.
— Что ты ей сказал?! — строго взглянул на сына отец.
— Деньги можешь не возвращать, моя плата тебе за вынужденное общение со мной последние лет десять, а может больше. Хрен знает, сколько ты меня терпел в своей жизни, пока правду не сказал, что лучше бы она выжила, а не я, — спокойно сказала Катя брату, который всё же нашёл в себе силы на неё посмотреть. — Ты назвал меня тварью, которая тебе завидует. Так вот, Саша, завидовать тут нечему. Протащил своих детей по всем кругам ада, получил и расписался за результат. Нравится? Что дети страдают от твоей ебучей попытки начать жизнь с чистого листа, старым задницу подтерев? Жри, не подавись, обляпался уже! Как ты меня назвал? Ублюдочная девочка? Ладно, прощаю, на правду не обижаются.
— КАК ТЫ ЕЁ НАЗВАЛ?! — загромыхал Виктор и снова ударил по столу кулаком.
— Я тебе больше не сестра, Артему я больше не жена и не друг, о чём он постоянно забывает и никак поверить не может, тебе, мама, не дочь, ладно, переживу. Твоя дочь умерла девятнадцать лет назад, а та, которая осталась, видимо, не устраивает, — продолжала говорить Катя и усмехнулась. — Месть это блюдо, которое подают холодным, как говорят. Вот тебе ледяное, мама! Когда я развелась, я хотела получить от тебя хоть немного поддержки, хотела поделиться, но пока я себя по кускам с пола собирала, Тёма тебе уже в
