Отбитая - Кира Романовская
Соколовы синхронно кивали, слушая свою новую наставницу, когда они ушли, нагруженные первыми поручениями, Катя поднялась вслед за ними, Вадим её остановил. Он пододвинул к ней кресло сел напротив, взял её холодные ладони в свои горячие руки и тяжело вздохнул, заглядывая ей в глаза.
— Ты меня избегаешь, Катя?
Она помотала головой, чтобы не врать в очередной раз — да избегала.
— Ты меня презираешь за то, что я тебе рассказал и сделал почти десять лет назад?
— Игорь тебя простил, а мне ты ничего не сделал, — снова замотала она головой. — Я просто отсыпалась эти дни. Я пойду, ладно? Дел полно.
Она вскочила на ноги, но не успела сделать и шаг, как Вадим поймал её за талию и усадил к себе на бедро. Катя по привычке обняла его за плечи, уткнувшись носом в его шею, она глубоко вдохнула — три дня и две ночибез его запаха на своей коже, без его рук на её теле. Соскучилась.
— Вадим, я не знала, что он изменил завещание, — тихо сказала она то, что ей казалось важным. — Зачем он это сделал? Я не понимаю, зачем он оставил мне ресторан? Что я должна с ним делать? Я не уверена, что хочу вступать в доли. Я не справлюсь, я всегда была на подхвате, а теперь, на меня как будто тонна строительного песка свалилась.
— Я рядом, я помогу.
От его уверенного голоса по её телу пробежались мурашки и на глаза выступили слёзы. Она подняла голову и заглянула в его зелёные глаза, которые смотрели на неё с такой нежностью, что защемило сердце. Вадим погладил её по щеке и робко тронул её губы своими.
— А насчёт ресторана — чтобы ты голодной не осталась, — улыбнулся Вадим. — Ты знаешь всё меню назубок, устраиваешь крутые музыкальные вечера. Теперь твоей кавер группе есть, где репетировать и вы не будете мотаться по гаражам.
— Это не моя кавер-группа, я просто играю с ними иногда и заменяю соло-гитариста, если он уезжает по работе, — фыркнула Катя. — Ты ни разу даже не пришёл на моё выступление.
— Мне больше нравится, когда ты выступаешь только для меня, на кухне, когда готовишь, танцуешь и поёшь одновременно. Я ни одного твоего кухонного выступления не пропустил, между прочим, уже даже репертуар выучил.
Ему удалось заставить её улыбнуться, Катя обняла его крепче и потёрлась о его щетину носом.
— Я обязательно приду на следующий кухонный концерт, можно прямо сегодня. Я заеду к тебе вечером, поговорим, хорошо?
— Хорошо, только давай к тебе поедем, у меня опять горячей воды нет, — кивнула она. — Я побегу, у меня, правда, дел полно, надо ещё Коржика покормить, я ему столько косточек принесла.
Катя неслась по коридору обратно к себе в кабинет, надо было срочно бежать домой, чтобы Вадим не увидел её квартиру, которая была больше похожа на палату сумасшедшей. Все дни без него Катя кидалась из крайности в крайность, несколько раз собирала чемодан, бронировала билеты на ближайший рейс, отменяла, разбирала чемодан, пыталась поспать, и снова собирала вещи, чтобы сбежать. Она всегда так делала, когда ей где-то было плохо — она убегала, от себя, от своих мыслей, от трагедий. Её загранпаспорт был сплошь уставлен штампами разных стран, места еле хватало на новую боль. Больше бежать было нельзя. Игорь взвалил на плечи Вадима дело своей жизни, а ей — его и братьев.
У неё есть большая семья, мама и папа, друзья, готовые протянуть руку помощи в любое время дня и ночи, а у Вадима есть только она. Как и близнецы надеятся на неё. Нельзя их бросать, надо научиться бежать от себя другими способами.
* * *
Катя замерла рядом с лежащим на спине Великаном в темноте на его огромной кровати. Он не спал, она тоже никак не могла уснуть. У Кати хватило сил на приготовление ужина, но не на разговоры, она уткнулась ему лбом в предплечье, положила левую руку ему в район сердца и слушала ровное биение сердца.
Как только Игорь попал в больницу, они с Вадимом перестали заниматься сексом, они также лежали вместе каждую ночь, обнявшись в гнетущей тишине тревожных мыслей.
Неожиданно Катя отдёрнула от него руку, привстала на кровати и села на Вадима сверху, упала на него всем телом, прижавшись к нему. Он тут же обнял её, поглаживая по спине.
— Мы с тобой ещё живы, Вадим, я хочу почувствовать себя живой, — тихо сказала она, приподнявшись, стягивая с себя ночную сорочку.
На смерть, люди отвечают жизнью, а секс это и есть жизнь, только сейчас Вадим понял эти слова, вычитанные в какой-то книге. У них был секс — без прелюдий, жёсткий и быстрый, в полном молчании. Катя украдкой вытерла слёзы, когда всё закончилось — она будто ничего не почувствовала. Только тёплые объятия Великана после, когда он прижал её к себе не отпускал, пока не заснул. Может, ей попробовать не бежать, а просто спрятаться там, где так тепло и не страшно?
* * *
Спустя два месяца
Ранним утром Катя бежала по парку. Музыка, раздававшаяся в ушах, заглушала всё, что тревожило её все последние дни, недели, месяцы со смерти Игоря, когда она убегала, сломя голову прочь от этой боли и от другой, которая неожиданно настигла её в его больничной палате каплями крови на полу. У неё вроде бы получалось бежать и не падать — не было ни панических атак, ни провала в апатию, а потом прямиком в яму депрессии. Но какой ценой ей это далось — она наплевала на рекомендации врача о половом покое и низких физических нагрузках. Надо было занять мозг и тело, чтобы не думать и не хандрить.
Тонна работы днем, центнер Великана сверху на ней ночью. Он не слезал с неё, прерываясь только на её месячные. Она понимала, что он хочет не её, он тоже бежит, как и она, сломя голову от боли
