Опасная любовь командора - Ульяна Муратова
— Но карантеза в чае ты не нашёл, — утвердительно проговорил Кеммер.
— Нет. Не нашёл. Если б нашёл, я бы в первую же встречу тебе сказал. Но зато в чае я нашёл толчёный корешок медиска. И вот сюрприз, нередко такой корешок в приворотное кладут, потому что он расслабляет и согревает. Ну, знаешь, чтобы залезть какой-то красоточке под юбочку, нужно, чтобы ей было с тобой уютненько.
— Иначе начнёт орать и обзываться… — тихо пробубнил Мелен со своего места. — А от этого сначала падает мужская самооценка, а потом всё остальное! Ещё и родственники с соседями набегут, угрожать начнут… И ладно если так, а то ж некоторые советовать примутся. Или подбадривать… Не каждый способен в таких тяжёлых обстоятельствах довести дело до конца.
— Мелч, ты нормальный? — саркастично спросил Эрер.
— Я рассуждаю с точки зрения преступника. Согласно нормативным рекомендациям по проведению расследований, — с невинным видом ответил тот. — А так — нормальный. Меня перед приёмом на службу тестировали. Могу справку предъявить.
— Справку я тебе тоже могу предъявить! — фыркнул Эрер.
— Это-то и пугает, — пробасил Мелен, а потом поднял огромные ладони в воздух, показывая, что сдаётся: — Всё-всё, молчу, продолжай!
— Так вот, — строго посмотрел на сослуживца Эрер, а затем перевёл взгляд на Кеммера: — Я разложил твой чаёк на ингредиенты и вот какую забавную картину получил: чаёк-то вполне обыкновенный. Такой даже в продаже найти можно, если только не считать капельки экстракта ойстриги. Вот она там явно ни к чему, потому что вроде как бодрит немножечко. Разнонаправленное действие у чая получается: и бодрит, и расслабляет одновременно. Но, опять же, всё вполне легально. Кто угодно тебе в чашку экстракта ойстриги прыснет, делов-то? Да, это афродизиак, но такой слабенький, что его продажу даже никак не регулируют. И всё бы хорошо, если бы не одно но. Представляешь, у меня перед глазами в тот момент как раз лежал интересный рецептик приворотного, где все эти ингредиентики вместе встречались. Однако кое-чего не хватало.
— У приворотного была третья составляющая? — напряжённо спросил Кеммер.
— Так я предположил и начал вычислять, чего же не хватает. И очень интересную картину получил. Не так уж много ингредиентов нужно добавить, чтобы получить неплохой эффект. Только одна проблемка возникала. Недостающее необходимо было растворять в кипятке, по-другому никак. В крайнем случае — в очень горячей воде, иначе выпадет осадком.
— Чай... Поэтому он и выбрал чай! — сжал кулаки Кеммер.
— Именно! И так изящно получалось, я аж залюбовался. В конфетки спрятал мутный и наиболее заметный трубуил, чаёк горяченький заварил, подсыпал немного в него порошочка, и девушка уже тёпленькая. А наутро — практически никаких доказательств. Потому что приворотное это не имеет магической основы и действует всего несколько часов, но по мозгам шарахает знатненько. Так знатненько, что никто анализ в лабораторию делать не побежит, найдутся делишки поинтереснее, — Эрер подмигнул Кеммеру и продолжил: — А утром никаких следов уже не останется, организм эту дрянь быстро выведет. Можно даже покивать на чаёк и конфетки, всё же экстракт ойстриги и трубуил — известные афродизиаки, хоть и слабенькие. Сказать, что, мол, это была сумасшедшая страсть, минутная слабость под влиянием совместного чаепития.
Кеммер нервно сглотнул. Он ещё не до конца поверил в невиновность Адели, но мозаика начала складываться в совсем иной узор, нежели он думал раньше.
И с одной стороны, это было потрясающе хорошо. А с другой — дерьмовее некуда.
— Как доказать, что третий компонент был?
— Найти. В него входит карантез, а он, как известно, официально запрещён.
— Значит, его можно купить где-то на чёрном рынке? Из-под полы... Я узнаю у Десара...
— Не торопись, дружок. Я уже поспрашивал у осведомлённых людишек и выяснил кое-что интересненькое. Три года назад один человечек выполнил такой заказик и сделал любопытный порошочек. И вот так совпадение, туда не только карантез входит, но и всё остальное, чего так не хватает нашему приворотному.
— Есть список покупателей?
— А покупатель был всего один и очень платёжеспособный. Заказик был частный.
— Дай угадаю. Легранд Фоль? — тихим, нарочито спокойным голосом спросил Кеммер.
Безопасник широко улыбнулся, и на его лице появились ямочки:
— Мелко копаешь. Его отец, Руанд Фоль.
Когда мозаика наконец сложилась, Кеммер ощутил, как с его плеч поднимается огромный груз. Но в тот же самый момент опускается новый: он отчётливо вспомнил, что именно наговорил и в чём обвинил Адель. Горячее, обжигающее чувство вины всколыхнулось в груди, и ему стало мерзко. От себя, от Легранда, от того, через что Адели пришлось пройти за последнее время.
— Спасибо, — пробормотал он и судорожным движением оттянул воротник мундира так, что затрещали швы.
— Ким, тебе не угодишь. И так плохо, и сяк не лучше, — насмешливо протянул Мелен. — Мы-то думали, ты хоть теперь порадуешься, что приворотное всё же было.
— Извините, господа, мне нужно идти.
Кеммер даже ответа не дождался, стрелой вылетел на улицу, вдохнул свежего ночного воздуха, но тот не смог остудить пылающее от стыда лицо.
Первым порывом командора было кинуться к Аделине и начать извиняться, объясняться и оправдываться, но он понимал, что в таком состоянии может сделать только хуже. Надавить, испугать или оттолкнуть. Ему требовалось прийти в себя и остыть хотя бы немного, чтобы не казаться одержимым, а именно таким он себя и чувствовал. Все мысли занимала та ночь, и теперь он никак не мог выкинуть картинки их близости из головы, хотя честно старался. Плюс к горлу подступала тошнота от осознания своей неправоты. Если бы не пустой желудок, его бы точно вывернуло на мостовую.
Зато всё само собой встало на места: Кеммер знал, что именно должен сделать, только пока не знал как.
Дорога к дому тёти Моэры заняла целую вечность и ещё лет сто. Командор расстегнул воротник кителя и даже рубашку, но всё равно задыхался. Ночь казалась невыносимо душной и жаркой, хотелось залезть в душ и подставить лицо под струи ледяной воды, хоть жгучее чувство вины она и не смоет.
Он задолжал Адели очень искренние извинения по
