Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм

До Линкольн-роуд я добралась быстро и минут двадцать сидела ждала Эштона в кафе, копаясь в своем салате с морепродуктами. Он без желания проталкивался в меня. Вторая кружка зеленого чая уходила быстрее.

Очень удивилась, когда увидела своего приятеля в компании какого-то спортсмена. Его крупные размеры были видны издалека, в том что он спортсмен — читалось за километр.

Когда они подошли ближе, я поняла, что лицо у этого спортсмена очень знакомое.

Вышла на встречу Эштону и тепло обняла его.

— Билл, — Громила протягивает мне руку и память сразу рисует кто передо мной.

— Алекс, — Говорит Эш. — Это Билл Сидман, мы были с тобой на его бое в ЛА.

— Очень приятно, — Вспоминаю ту жуткую бойню с Тайлером.

— И мне, — Улыбается широкой белозубой улыбкой. Откуда у бойцов такие идеальные зубы?

— Как ты? — Спрашиваю у него, когда вспоминаю про переломы и сотрясение. Эш говорил, что ему сильно досталось.

— Хорошо, — Тяжелый взгляд Билла отдается у меня где-то в желудке. Он вроде и приветлив, но холодом разит на расстоянии. — Или ты про что-то конкретное спрашиваешь?

— Не хочу показаться грубой и уж тем более давить на больное, но я хорошо помню ваш бой и то как испугалась, когда тебя отбросило в сетку. Я не любитель жестоких видов спорта, а после вашего боя с Тайлером вообще буду обходить их стороной. Поэтому спросила, как ты, имея в виду, восстановился ли ты.

— Все нормально, — Усмехается Билл и предлагает присесть. Вокруг нас сразу же скапливается стая официанток, что создает малоприятные ощущения для меня. Не люблю бы в центре внимания, хоть и не являюсь им. Все взоры обращены к Биллу. Меня же оценивают на предмет достойности этого экземпляра.

Парни заказывают себе ощутимый обед из трех блюд, а я продолжаю ковыряться в листьях.

— Может ты еще что-то будешь? — Спрашивает у меня Билл, кода заканчивает диктовать свою заказ слишком широко улыбающейся брюнетке. Её чрезмерный интерес в глазах не стереть ластиком.

— Нет, мне салата хватит.

Обслуживающий персонал оставляет нас, а парни перемещают все внимание на меня. Становится неуютно. Давящая аура у этого парня.

— Ты знаешь Равьера? — Спрашивает и держит на крючке своих пристальных серых глаз.

— Почему ты так решил?

— Мне казалось, что ты произнесла его имя слишком мягко. Будто вас что-то связывает.

— Нет, — Поспешно отвечаю. Историю наших удивительных столкновения рассказывать точно не буду. — Мы с ним не знакомы.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Почему одна? — Вступает Эш.

— Мэд отсыпается, у неё ночь тяжелая была.

— Что за Мэд? — Опять Билл. Манера задавать вопросы у него очень напористая.

— Мэдисон, моя подруга. Живет напротив дома, который я арендую. Мы с ней очень тесно сдружились.

— Чем занимается? — Продолжает атаковать меня вопросами Сидман. Рассматриваю его бесстрастное лицо, на котором отчетливо виднеется хищность. Думаю, этот отпечаток остается на всех профессионалах боевого спорта. Они становятся что-то вроде холодных королей, которым чужды беды других. Наверное, когда каждый день ломаешь кому-то кости, априори начинаешь относиться к человеку безразлично. На их словах — как к мясу.

— Доктор, — Отвечаю и продолжаю рассматривать Билла. Есть в нем что-то отталкивающее, только не могу понять что-то именно. Внешность вроде привлекательная, темный цвет волос интересно сочетается со светлыми глазами, делая их ярче. Движения размеренные, резкость отсутствует. Но что-то не дает проникнуться его натурой.

— А ты чем занимаешься?

Молчу, незаметно посматривая на Эша, чтобы понять говорил ли он что-то обо мне или нет.

— Журналист, пишу для российского издательства. Скоро домой.

— Когда? — В два голоса слышу вопрос.

— На следующей неделе, моё пребывание в США заканчивается.

— А чего так быстро? — Спрашивает Эш, удивленно поднимая брови.

— Быстро? — Тихо издаю смешок. — Я тут почти три месяца, а виза то не резиновая.

— Ты в Россию возвращаешься?

— Всего скорее да, — Сама не знаю, куда я дальше. Ситуация с Мэдисон спутала все мои планы.

Интерес Билла Сидмана ко мне видно за версту и немного вызывает беспокойство. Я почему-то начинаю ерзать под пристальным взглядом. В некоторых моментах совсем некомфортно.

А потом Билл смягчает свой взгляд, будто я прошла какую-то проверку, и принимается разговаривать на отвлеченные темы. Где-то проскальзывает даже простодушие, а его смех иногда кажется искренним. Для поддержания разговора спрашиваю его о спортивной карьере и о том, как он пришел к ней.

— Это интервью? — Со смешком спрашивает мистер Сидман, уплетая какое-то мексиканское блюдо с мясом.

— Нет, это простое любопытство, — Спокойно отвечаю. — Можешь не рассказывать, если считаешь это личным.

— Алекс можно доверять, — Вставляет Эш, все время помалкивающий. Он отдал всю инициативу вести разговор своему клиенту. И для меня это кажется немного странным. Обычно Эш весьма болтлив и имеет склонность к постоянным шуточкам.

Когда приносят второе блюдо, Билл успевает вкратце рассказать о своей дороге к октагону. Из его слов, детство и юношество прошло под строгим давлением отца, который в прошлом был профессиональным боксером, именно он и подтянул Билла в этот вид спорта. А став старше, Билл решил перейти в смешанные единоборства. Заметила, что про отца он говорил с гордостью, в то время как про мать вообще ничего не упоминал. Не стала лезть не в свое дело.

Пока ребята жевали, я нервозно поглядывала на телефон. Часы показывали шесть вечера, а Мэд так и не отписалась, хотя я просила сделать это сразу по пробуждению.

Поболтав еще немного ни о чем, мы договорились встретиться вечером на пляже и прогуляться по барам. Вместе предаться разгульной вакханалии, как сказал Эштон.

Парни докинули меня до гостиницы, и я рысью побежала в номер, внутренне раздувая переживания за подругу.

В голове набатом стучал только один вопрос — А не дурой ли я была, оставив её одну?

Глава 29

До пятого этажа я добегаю по лестнице, потому что лифт слишком долго не хочет идти. Накрутила себя до того, что представляю Мэдисон раненой, еще хуже — мертвой.

Впопыхах залетаю в номер, успев придержать дверь, чтобы она не всколыхнула отдыхающих своим звучным хлопком.

С тяжелым сердцем следую к кровати Мэд. Задерживаю дыхание, когда замечаю её сопящей в подушку. Она остается все в той же позе, в которой я её оставила. Аккуратно прикладываю руку к пульсу на шее, отмечая мерный стук. Моя холодная рука будит её, и она открывает глаза, заставив меня пожалеть о моём излишнем беспокойстве:

— Ты как? — Спрашиваю, рассматривая ясные нефритовые глаза, которые пронизаны печалью до самого дна.

— Нормально, — Мэд