Поглощенные туманом - Нана Рай

Кажется, ты ее узнала, Ника. Сейчас тебя отвезут в лес и убьют, чтобы больше не задавала глупые вопросы.

Ядовитые мысли сжигают мозг, и на нее накатывает огромная лавина паники. Кабриолет с визгом выезжает на дорогу, а Ника прижимается к двери и старается глубоко дышать, чтобы сохранить остатки разума. Стефано молчит весь путь, мимо пролетает густой лес, горная дорога извивается, как змея. Ника не сразу понимает, что они едут за город. А как только осознает, начинает истерически дергать ручку двери. Но та надежно заблокирована.

– Что ты творишь? – Стефано удивленно вскидывает брови. – Мы почти на месте.

В подтверждение слов он останавливается на песчаной парковке, которая заканчивается обрывом. С дверей снимается блок, и Ника вываливается наружу. Не разбирая местности, она бросается бежать. Кровь стучит в висках, зрение затуманивается. Она больше ничего не соображает. Она вновь на склоне горы. Мороз целует ее кожу, а она бежит. Бежит мимо указательной таблички, по узкой тропе взбирается наверх. Габриэль кричит, чтобы Ника остановилась. Он преследует ее и вот‑вот схватит. Она не вынесет еще несколько дней мучений. Лучше сразу смерть.

Нога соскальзывает, Ника цепляется пальцами за траву и забирается на открытую площадку. Вокруг ни души. Лишь давние следы пребывания людей. Потухший костер, забытый пакет. А впереди бесконечное море.

– Ника!

Руки Габриэля обхватывают ее за плечи, и она с диким воплем пытается вырваться, но он сильнее. Мужчина стискивает Нику в объятиях, словно безвольную куклу, и прижимает к груди.

– Ника, прошу, успокойся. Ты вся дрожишь.

Она стоит, парализованная тихим голосом. Это не голос Габриэля. Нет. Запах кардамона. Он обещает безопасность.

Мужчина накидывает ей на плечи теплый пиджак и нежно вытирает слезы, до сих пор бегущие по щекам.

Ника вглядывается в его лицо. Стефано. Постепенно паника отступает, и она с ужасом понимает, что произошло.

– Черт, Ника, ты и правда решила, что я изнасилую тебя? – Голос Стефано ломается от боли, и его лицо кривится в гримасе, будто ему только что вонзили нож в сердце.

Он отворачивается от Ники, срывает галстук и швыряет на землю. Присаживается на корточки, запускает дрожащие пальцы в волосы.

– Господи, неужели я и правда выгляжу как чудовище? Я был зол, что ты откопала мои секреты, но даже в мыслях не держал, что ты поверишь…

Ника моргает и растерянно оглядывается. Они совершенно одни на зеленой поляне, с которой открывается изумительный вид на бушующее море. И Габриэля здесь нет.

– Прости. – Она неуверенно подходит к Стефано и дотрагивается до его плеча. – Прости.

Что еще сказать? Что она – неуравновешенный параноик и приняла Стефано за другого?

Мужчина встает и смотрит на нее серебристыми глазами, даже не пытаясь скрыть тоску.

– Не извиняйся, я сам виноват. Кто такой Габриэль?

Ника вздрагивает, беззвучно шепчет вопрос: что? Но звуки замирают на губах.

– Ты называла меня Габриэлем, поэтому я и спрашиваю: кто это и что он сделал с тобой?

Она не помнит. Напрягает память, но находит лишь пустоту. Последние десять минут смазываются в сплошную линию, состоящую из одних эмоций.

– Я…

Она не может. Не может и не хочет вываливать свое прошлое на всеобщее обозрение. Теперь Ника понимает Стефано. Одно дело задавать вопросы, и совсем другое – пытаться на них ответить.

Она буравит взглядом грудь мужчины. Сквозь белую рубашку просвечивается смуглая кожа. Его руки в карманах брюк, дышит медленно и размеренно, но Ника чувствует: он напряжен.

– Я расскажу о Фрэнке, а ты о Габриэле. Мне кажется, равноценный обмен.

Стефано подходит к ограждению, за которым начинается крутой обрыв. Ветер путает его волосы, как шаловливый ребенок.

– Согласна?

Ника неуверенно приближается к графу и смотрит на его профиль, на этот раз лишенный всяческих эмоций.

– У меня нет выбора. После того, что я учудила…

Неожиданно Стефано запрокидывает голову и громко хохочет. Отсмеявшись, он поворачивается к ней с улыбкой:

– На самом деле со стороны все выглядело так, будто я пытаюсь тебя убить. Надеюсь, в кустах не прячутся журналисты, иначе завтра меня ждет новая газета с обличающей статьей.

– О боже! – До Ники доходит ужас произошедшего, и она испуганно оглядывается. – Если что, я выступлю с оправдательным интервью.

– Не стоит. Моей репутации это уже не поможет. Фрэнка постаралась на славу.

Смех исчезает из голоса Стефано, и остается лишь горькая грусть.

– Ты любил ее?

Он молчит. Вглядывается в даль, словно мечтает раскинуть руки и улететь высоко в небо.

– Любил, любил так сильно, что даже хотел жениться. Но не мог. Знаешь, Ника, я ужасный человек. Отвратительный брат, несостоявшийся муж. Но не насильник и не убийца. Верь мне.

От неожиданной исповеди Ника не знает, что сказать.

– Ты не такой…

– Но ты ведь не уверена в этом, – ухмыляется Стефано и снова устремляет на нее серебристый взгляд, от которого мурашки россыпью бегут по телу. – Не надо. Оставайся такой же честной и говори то, что думаешь. Мне нравится это в тебе.

– Тогда я думаю, что ты очень скрытный человек. И даже сейчас ты пытаешься открыться мне, но при этом не хочешь ничего рассказывать! – восклицает Ника.

– Ну, значит, мы – достойная пара. – Он переводит дыхание, набираясь смелости. – Фрэнка устала от обещаний. И я узнал, что на самом деле она жаждала лишь моих денег. Знаешь, для богатых всегда откровение, что люди любят их из‑за состояния, а не просто так. Вот и я до последнего верил, что Фрэнка не такая. Что на самом деле она обижена и поэтому подала на меня в суд. Даже когда Паола швырнула мне в лицо газету со статьей, в которой Фрэнка обвиняла меня в изнасиловании, я надеялся, что это лишь фарс.

– Это… очень глупо, – выдыхает Ника, с трудом подбирая слова. – Ты всегда так доверчив? Или только с женщинами? Хотя ко мне ты сначала отнесся так, словно я – враг народа.

– Я и сейчас не одобряю некоторые твои поступки.

– О, тогда у нас с тобой абсолютная взаимность.

Она смеется и невольно делает шаг ближе к Стефано. Ее плечо касается его руки.

– Ты не замерз?

– Нет. Мне так жарко, будто я в аду, – шепчет он и отводит взгляд от губ Ники.

– Что было потом? – спрашивает она после затянувшейся паузы и смотрит на море. Просовывает руки в рукава пиджака, чтобы удобнее держать фотоаппарат. До этого момента камера болталась привычным грузом на шее. И делает несколько снимков моря.

– Потом суд, бессонные ночи. У Фрэнки не было доказательств,