Мой вид красоты(ЛП) - Эш Никки

— Я не могу, — Джорджия качает головой. — То, что я действовала за её спиной, разобьёт ей сердце.

— Она поймёт, — наша мама – самый понимающий человек, которого я знаю.

— Хорошо. Ты будешь со мной?

— Конечно.

***

— Что вы сделали? — мама ахает, переводя взгляд с нас на нашего папу. — Зачем тебе встречаться с ней? — у мамы дрожит нижняя губа, на глаза наворачиваются слёзы. Папа приобнимает её, чтобы утешить.

— Я думала, что смогу пойти туда, узнать, чего она хотела, и ты никогда об этом не узнаешь, — говорит Джорджия. — Прости.

— О нет, — отвечает ей мама. — Ты не сделала ничего плохого. Я просто жалею, что ты не рассказала мне, чтобы я могла пойти с тобой.

— Ты знал моего... — Джорджия замолкает, не зная, как называть мужчину, который является её биологическим отцом. — Э-э... моего… Я не знаю, как его назвать, — наконец признаётся Джорджия.

Папа переводит внимание от мамы к Джорджии.

— Ты можешь называть его так, как тебе удобно, — помогает он ей. — Твой папа, твой отец, Джастин… Я не буду обижаться.

— Ты мой папа, — настаивает Джорджия. — Это так сбивает с толку. Она сказала, что он любил меня...

Мама шмыгает носом.

— Я не могу этого сделать.

— Ты никогда не можешь, — огрызается Джорджия, шокируя меня до чёртиков. — Она сказала, что ты убила его.

Мама ахает, а папа чертыхается.

— Зачем ей это говорить? — спрашивает Джорджия. — Мне нужно, чтобы ты рассказала мне, потому что всё, что я слышала о нём, от моей бабушки, так это то, что он любил меня и что ты убила его. И она говорила и другие вещи... — сестра замолкает. Она может быть расстроенной и хотеть получить ответы, но она никогда бы намеренно не ранила мамины чувства.

Как только я обнимаю Джорджию, чтобы она понимала, что я прикрою ей спину, у меня сводит живот, и я вскакиваю.

— Мне нужно в туалет! — кричу я, убегая в ванную. Следующие несколько минут меня тошнит, потому что я ничего не ела со вчерашнего вечера. Когда я заканчиваю, то пытаюсь прополоскать рот, а затем возвращаюсь к своей семье.

— Чарли, — произносит папа. — Думаю, нам пора поговорить с девочками, — я сажусь рядом с Джорджией, беру её за руку в знак поддержки.

Мама качает головой, закрывая глаза, но потом кивает.

— Хильда была права, — тихо говорит она. — Я действительно убила Джастина.

— Это была самооборона, — добавляет папа. — Твоя мама бросила его, и он пришёл за ней. У него был пистолет, и они подрались. Если бы она не выстрелила в него, он убил бы её.

Слёзы текут по лицу мамы, когда мы с Джорджией вскакиваем с дивана и крепко обнимаем её.

— Я должна была рассказать тебе, — признаётся мама. — Это было просто ужасное время, и я никогда не хотела, чтобы оно запятнало тебя.

— Она сказала, что я владею его компанией, — заявляет Джорджия. — «Рейнольдс Оил», и она хочет, чтобы я переписала её на неё.

Мамины губы складываются в хмурую гримасу.

— Я думаю, она должна её у неё купить, — настаиваю я. — Я смотрела достаточно шоу, чтобы знать, что, если дело стоит миллионы, Джорджия должна получить за него деньги. Эта женщина пыталась встретиться с Джорджией, чтобы заставить её подписать бумаги и ни черта не платить. Я сказала ей, что мы попросим адвоката Джорджии связаться с ней. Джорджия ни за что не отдаст этой ужасной женщине что-либо бесплатно.

Папа смеётся.

— Ты уверена, что не хочешь специализироваться в юриспруденции? — его комментарий ни что иное как шутка, но это напоминает мне о том, насколько неопределённо моё будущее. У меня остался год учёбы по специальности, который ничего мне не даст, и карьера сёрфингистки, которая, если я окажусь права на счёт того, почему меня тошнит, я продолжу не в ближайшее время.

— Итак, что мне делать? — спрашивает Джорджия, к счастью, возвращая внимание к себе.

— Мы наймём адвоката, как сказала Лекси, — говорит ей папа. — Попрошу его ознакомиться с завещанием, составленным Джастином, и действовать исходя из этого.

— И не волнуйся, — прошу я её. — Мы все будем рядом с тобой на каждом шагу этого пути. Эта злая женщина может думать, что может перехитрить тебя, но она не знает, с кем связалась.

— Спасибо тебе, — благодарит Джорджия, обнимая меня, затем встаёт, чтобы обнять папу, а затем маму.

Когда мы возвращаемся домой, уже почти четыре часа. Я звоню своему врачу, и дежурная медсестра говорит мне, что они могут принять меня на этой неделе.

— Вы примерно помните, когда у вас были последние месячные? — спрашивает она.

— Хм-м-м… Я не уверена, — я пытаюсь вспомнить, когда у меня были последние месячные, но у меня плохо получается их отслеживать.

Точно так же, как и не умею принимать свои таблетки ...

— Нет проблем, доктор разберётся с этим, когда вы будете здесь.

— Спасибо.

Я заканчиваю разговор и подумываю написать Алеку, но решаю, что мне следует подождать, и рассказать ему об этом завтра, когда он вернётся с работы, лично.

То, что медсестра спросила о моих месячных, вызывает у меня любопытство, поэтому я открываю свой календарь и пытаюсь вспомнить, когда у меня были последние месячные. Я думаю о том, что с тех пор, как мы с Алеком вместе… Мы не предохранялись, и у меня ни разу не было месячных. Я возвращаюсь к предыдущим месяцам, не в силах вспомнить, когда они были у меня в последний раз. У меня всегда был нерегулярный цикл, а поскольку я не умею принимать противозачаточные таблетки, это нисколько не помогало.

Наверное, мне следовало бы больше беспокоиться о возможной беременности, но мысль о ребёнке от Алека меня возбуждает. На следующей неделе мы женимся… У него хорошая работа… Он уже упоминал, что, если я действительно забеременею, это будет не самое худшее в мире, поскольку теперь он всегда старается жить здесь и сейчас.

Я откидываюсь на спинку кровати и закрываю глаза, представляя нашу жизнь. Как он возвращается работы, как мы проводим день с нашим ребёнком. Ходим в парки и на пляж, учим его плавать и однажды обучим сёрфингу. Обучим его рисованию. Держу пари, Алек с удовольствием научит его боям ММА, точно так же, как учил его Мейсон.

Пока воображаемая лента из образов прокручивается в моей голове, моё сердце набирает скорость при мысли о том, что я стану мамой. Я убеждена, что стану такой же хорошей мамой, как Чарли. Я была бы рядом с нашим ребёнком, любила бы его всем своим существом. Может быть, именно так выглядит моё будущее... быть мамой. Может быть, это то, что я должна сделать, тот путь по которому мне суждено пройти. Чарли руководит своей студией рисования, но, помимо этого, пока я росла, она всегда была рядом и помогала. Я не говорю, что не хочу понять, чем ещё хочу заниматься в своей жизни, но, возможно, стать мамой и женой – это то, что я должна сделать. И со временем я смогу разобраться во всём остальном.

Внезапно взволнованная, я достаю телефон, чтобы написать Алеку, что нам нужно поговорить, когда он вернётся домой, но, прежде чем я успеваю написать хоть слово, мне приходит сообщение от него.

Алек: «Люк и Финн заболели гриппом. Чейз попросил меня заменить их. Меня не будет дома до утра пятницы».

Чёрт, его не только не будет дома, чтобы я могла рассказать ему наши новости, но он и не сможет пойти со мной к врачу. Когда я отвечаю ему, говоря, чтобы он берёг себя и что я увижу его в пятницу утром на выпускном у Джорджии, меня снова тошнит. Наверное, мне не следовало так много есть у родителей. Но я умирала с голоду, а бургеры моего отца так пахли и были такими вкусными.

Я бегу в ванную и выблёвываю весь свой обед, и тут меня осеняет. Что, если я не беременна? Что, если я больна? Я чувствую, что, если бы это было так, у меня были бы и другие симптомы, но просто чтобы быть уверенной, я должна получить подтверждение от врача, а затем, когда я буду знать наверняка, я смогу рассказать Алеку, и, надеюсь, он будет так же взволнован, как и я, и мы сможем отпраздновать.